— Почему же? Может, — зло ответил Эдвин. — Еще как может.

Гарри откупорил пузырек с остатками Сыворотки правды. Он осторожно набрал пипеткой необходимую дозу и поднес ее ко рту Альберта. Грегорович проглотил зелье. Лицо его мгновенно расслабилось, а взгляд стал отсутствующим.

— Как тебя зовут? — спросил Поттер.

— При рождении мне дали имя Атанатос Жнивьяш, после обряда усыновления Альберт Грегорович, — произнес он голосом, лишенным любых эмоций.

— Когда ты родился?

— Двадцать восьмого января тысяча девятьсот восьмидесятого года в двенадцать часов тридцать две минуты.

— Что случилось с человеком, имя которого ты носишь?

— Альберт Грегорович, мой биологический отец, покончил с собой. Я занял его место.

Мирослава громко вздохнула, видимо, это стало для нее большой неожиданностью.

— Почему тебя усыновляли? — спросил Гарри.

— Потому, что я родился после смерти биологического отца и носил фамилию матери. Позже мой дедушка провел обряд усыновления и стал полноправным Грегоровичем. Так же он женился на моей матери, и, таким образом, спас ее честь и избавил меня от участи бастарда.

— Это, конечно, все весьма интересно, — едко произнес Эдвин. — Но время не резиновое. Нам нужно вытащить из него всю информацию о его действиях, а не о биографии.

Дориан стоял в стороне. Казалось, он вообще задремал, привалившись спиной к стене. Видимо, успокоительное притупило у него все реакции. Зная взрывной характер Стана, Гарри предполагал, что тот, скорее всего, разделил бы позицию Эдвина о правильном подходе к наказаниям.

— Так это ты был Гласом? — взволновано спросила Офелия.

— Да, — последовал короткий, безэмоциональный ответ.

— Наверное, ты здорово повеселился, когда слушал, как мы придумываем планы по защите Гарри?! — воскликнула Мирослава.

По ее щекам катились слезы, а глаза зло мерцали. Всем показалось, что они стали еще более желтыми, чем обычно. Миловидная, хрупкая девушка выглядела в тот момент как очень опасный хищник, который действительно способен перегрызть глотку. Многое зависело сейчас от ответа Альберта.

— Мне было очень грустно. Я не хотел никого пугать, но это было необходимо.

— Для чего ты все это делал? — более мягко спросила Офелия. — И каким образом?

— После того, как Гарри и Дориана похитили, они вернулись назад сами не свои. Поттер впал в апатию и депрессию. Я решил попробовать встряхнуть его и отправил первую карту. Если бы за лето ему стало лучше, я оставил бы эту затею. Но к сентябрю все только ухудшилось. Я видел, сколько боли причиняет Поттеру поведение Дориана, с учетом того, что он и без этого был нестабилен. Мне пришлось действовать дальше. Сразу после того, как Гарри с утра ушел к первокурсникам, я подождал, пока его сосед откроет дверь в спальню и левитировал карту под временными чарами невидимости к нему на постель. Это должно было встряхнуть вас всех и заставить Дориана включиться в общее обсуждение ситуации. И я не прогадал. Чтобы не навредить самому Гарри, я использовал яд, который легко узнать и выявить.