— Так уберите их, вы, никчёмные бездельники! Уберите их!

Вагоны медленно поползли дальше, а тянущие их пони стали сталкивать камни с рельс. До входа в шахту составу оставалось всего несколько сот метров, состав медленно продвигался через разбросанные на путях камни, и просто нельзя было выбрать лучшего момента для того, чтобы пролезть под вагоны.

Ворота открылись, и состав начал проходить под мостиком; прожектора ярко светили, освещая вагоны и двор. Один или два охранника бегло осмотрели низ платформ, но из-за яркого света они вряд ли могли бы хоть что-то там разглядеть. Как только поезд остановился, половина охранников распрягли рабов, а остальные направились к баракам, явно радуясь концу смены. Похоже, три поездки в день было верхом продуктивности для них.

Некоторые прожектора затухли, остальные — развернулись в сторону Пустоши. Осторожно, один за другим, мы четверо выползли из-под поезда и быстро направились к тёмному административному зданию. Если бы я была работорговцем, то держала бы свои пушки подальше как от рабов, так и от охранников. Сразу за дверью был конференц-зал с двумя скучающими охранниками. Винтовка Лансера издала два приглушённых *пффт*, и они стали двумя мёртвыми охранниками. Я твёрдо решила никогда не доставать зебру, которая может убить двух пони, пока первый из них ещё даже не начнёт падать. Мы зашли внутрь, пока нас никто не заметил.

П-21 и Глори стали осматриваться в поисках чего-нибудь ценного, а я пошла вверх по лестнице. Из-за приоткрытой двери было видно зелёное сияние. В комнате находился пони, который бешено печатал на терминале.

— Мне плевать, сколько хочет Сангвин. Я продам хоть за пол цены, если он только заберёт это отсюда, — хрипло прошептал пони за терминалом. Я заглянула внутрь и всё, что я увидела был толстый пони, печатающий сообщение и грязную светло-синюю кобылку в черном ошейнике, прикованную к кровати. Я осторожно открыла дверь, и кобыла заметила меня. Я прижала дубинку к губам, показав ей, чтоб она молчала.

Она посмотрела на меня, на него и, видно, попыталась показать мне что-то, тихо стукнув копытами. Она хотела, чтобы я побила его? Хорошо… погоди-ка. У него было что-то одето на копыте. Что-то меньшее, чем ПипБак. Что, если это какая-то сигнализация?

Он обернулся и, заметив меня, копытом потянулся к браслету. Я моментально скользнула в З.П.С. и запрограммировала четыре удара, молясь, чтобы не убила его. Не то, чтобы я сильно беспокоилась о нём, но у меня были вопросы. Я дважды попала по каждому из его передних копыт и услышала треск ломающихся костей. Он вскрикнул и скрутился на полу в позе эмбриона.