Коннингтон умел играть в кайвассу. И сейчас он думал, как бы половчее разыграть очутившиеся в его руках фигуры. Эту партию он должен выиграть. Обязан. Ради мертвого Рейгара и его живого сына.

Вот только дел накопилось невпроворот. И как за всем уследить? Юный Эйгон пока находился в Грифоньем Гнезде, но во всю готовился к штурму Штормового Предела. Его уверенность была так велика, что он заразил ею окружающих.

Многочисленные письма, которые Джон отослал чуть ли не во все замки и города Вестероса, по большей части оставались без ответа. Лишь Мартеллы откликнулись. Остальные не торопились признавать Эйгона законным Таргариеном и выжившим сыном принца Рейгара. Коннингтон, несмотря на горечь от такого пренебрежения, их понимал. Самым весомым подтверждением претензий Эйгона выступили бы драконы. Но драконы застряли в Миэрине и владел ими совсем другой человек.

Так что пока лорды выжидали и поглядывали по сторонам. Кто сделает первый ход? Кто признает Эйгона? Кто покажет пример?

А дорнийцы… Для начала они хотели убедиться в подлинности Эйгона. Они собирали посольство, и может, прямо сейчас уже выступили из Дорна. Коннингтон лишь надеялся, что успеет посетить Рубиновый брод и вернуться в Гнездо, чтобы их встретить. И если переговоры пройдут удачно, то это будет победа. Почти победа.

Плаванье прошло спокойно. И даже капитан галеи, загорелый и улыбчивый Паларио Ог, волантиейц по рождению, заметно расслабился. Особенно после того, как они вошли в Крабий залив.

Волны здесь стали тише. Да и ветра умерили свой бег, так что приходилось идти галсами. Берега сузились. Северный выглядел хмуро и неприветливо. Там уже вовсю лежал снег, а далекие горные пики казались неприступными и промороженными насквозь. На левом, южном берегу, так же выпал снег, но его было меньше. И земля казалась более солнечной и приветливой.

После Эссоса и южных морей Джон все еще не успел привыкнуть к такому перепаду погоды. Он кутался в плащ и мечтал о кружке горячего вина с корицей. Риверс простыл, чихал и поминутно сморкался.

За Тихим островом ветер утих, и гребцы взялись за весла. «Бесстыдница» поднималась по реке, а вокруг скользили лодки и пузатые торговые галеи. Вверх они шли груженые, а вот обратно в основном сплавляли лес.

– Сдается мне, местные запасаются едой на Зиму, – заметил Паларио Ог, оглаживая выкрашенную в пурпурный цвет бородку.

– И правильно, – согласился Риверс. – Все любят пожрать. Я бы сейчас полжизни отдал за горячий камелек и дымящуюся миску с тушеной зайчатиной.

Рубиновый брод выглядел внушительно. Река разлилась на добрые полторы мили. С давно забытым чувством Коннингтон узнавал места. Здесь он был в прошлой жизни и счастья ему это не принесло. Где-то тут погиб Рейгар Таргариен, его серебряный принц. И даже могилки с камнем нет на месте его последнего успокоения.