Халат? Босой? Черт возьми, она действительно не помнит, что еще утром сына у нее увезли в плотном, черном мешке. Это невероятно. Просто уму непостижимо.

— Он…

— Что?

— Давай на чистоту, — я сглатываю, а глаза у Долорес округляются, будто бы я только что раскрыл ей страшную тайну. Открываю рот, а она уже шепчет:

— Он принимает? Наркотики?

Мда, отличный вывод. Я закатываю глаза, а она восклицает:

— Не надо тут мне глаза закатывать! Хэрри, господи, ты с ума сошел?

Хэрри мычит что-то несуразное, слюнявя мне плечо, а я раздраженно отрезаю:

— Он не сошел с ума.

— Серьезно? Бог ты мой, он же говорить даже не может! — Она попрыгивает к нам, а я тут же отступаю назад, защищая брата от ее прытких пальцев. — Что ты делаешь?

Действительно — что я делаю? Ветер врезается в мой затылок, Хэйдан наваливается на меня всем телом, и абсолютно сбитый с толку, я вдруг говорю:

— Мы были на вечеринке.

Долорес замирает, нахмурив вспотевший лоб, и прищуривается.

— И как это должно меня успокоить?

— Он в порядке. Просто выпил лишнего.

— От него не пахнет алкоголем, Мэттью.

— Он и не пил алкоголь, это же Хэрри. — Мозги работают быстрее, чем я успеваю что-либо понять. Потому я просто несу первое, что приходит на ум, и пытаюсь при этом еще и серьезно выглядеть. — Ему что-то в сок подсыпали, он не знал. Отключился моментально.

— А ты где был?

— Ну, а как ты думаешь? Я был с Джил, конечно.

Джил мой козырь. Хэйдан говорит про Ари, я говорю про Джил, и родители думают, что в жизни у нас все очень классно, и волноваться нет повода.