сидящей рядом Кати. Состояние было неважное. Слабость, легкая тошнота, мысли о еде вызывали рвотный

рефлекс.

– Катюха, вот, борщ сварила, пока ты спал. Он кисленький, самое то с похмелья, – щебетала мама,

ставя передо мной тарелку с горячим красным супом, сдобренным щедрой порцией густой сметаны.

Мама быстро покрошила на деревянной доске веточку укропа и посыпала его поверх сметаны в

тарелку. Аромат от блюда шел изумительный. Решив не показывать, как же мне плохо, я взял в руки ложку и

кусок ржаного хлеба.

Уже после первого глотка я понял, что жизнь возвращается в мое тело. Этот новый для меня суп

красного цвета был восхитителен! Забыв об этикете, я сидел, положив локти на стол, и активно поглощал

содержимое тарелки.

– Да не выскребай ты так, давай добавки налью, – сердобольно отозвалась мама.

– Угу, – только смог промычать я, пережевывая пищу, и протянул пустую тарелку.

Вторая порция оказалась не менее вкусной и исчезла в чреве с той же скоростью. Удовлетворенный и

расслабленный, я отправился на балкон курить.

Вообще, сегодня мы планировали всей семьей пойти в ресторан и отметить мой отъезд. В аэропорту

нужно быть в девять утра. Сейчас восемнадцать тридцать, и я сыт настолько, что даже лобстер под

мексиканским соусом в исполнении Даниэлы не заставит меня сдвинуться с места.

Я бездумно пялился по сторонам. Дворник выполнял свой ежедневный сизифов труд – собирал

разнесенный ветром мусор. Это был азиат неопределенного возраста. На ум пришло, что у нас уборкой

территории тоже занимаются, как правило, нелегалы-мексиканцы либо студенты. Крайне редко это бывают