позволил ему это и уже не искал перемен! Но теперь всё будет иначе! Очень хотелось в это верить!

Было позднее утро.

Я проснулся первый. После съеденных всухомятку сэндвичей нестерпимо хотелось пить. Кэрол

разметалась на краю кровати. Ее рот был приоткрыт, и два передних зуба белели под верхней губой. Без

косметики она казалась даже чуть младше своего возраста, которого, впрочем, я не знал. А спрашивать об

этом было не в моих правилах. В любом случае я был лет на шестьдесят старше, и более точная цифра меня

не интересовала.

Осмотрелся по сторонам. Стены цвета кофе с молоком, двуспальная кровать с белым резным

изголовьем. По бокам – две белые тумбочки, над ними – два бра. Напротив на стене – плазма, рядом —

белый шкаф и огромное зеркало в белой раме на стене. В свете ночника я ничего не успел рассмотреть. Я

вообще ничего не видел вокруг себя этой ночью, только Кэрол! Она одна стояла перед глазами!

Я с нежностью поправил на ней одеяло. Натянул на голое тело джинсы и отправился вниз раздобыть

воды.

На кухне у окна стояла женщина с кофейной чашкой в руке. Она задумчиво смотрела на океан. Возле

ее ног вертелся маленький белый шпиц. Собака заметила чужака первая и, сверкая черными бусинками

глаз, с грозным визгливым лаем бросилась ко мне. Женщина обернулась. Я мысленно отметил, что она

очень походит на актрису Мишель Пфайффер: те же широко расставленные миндалевидные глаза,

небрежная стрижка на белокурых волнистых волосах, аккуратный, чуть вздернутый носик. Отсутствие

макияжа ей даже шло. Солнечные лучи через окно создавали контровый свет, и это придавало ее силуэту

какую-то легкость, невесомость, если не сказать прозрачность. Стройная, в белой мужской рубашке на