несколько размеров больше ее хрупкого тела. Длинные рукава подвернуты до локтя, серые легинсы,

открывающие загорелые щиколотки, босые ноги.

– Доброе утро, – кашлянув от неловкости, произнес я.

– Привет, – по-свойски бросила дама, осторожно двигаясь в мою сторону, чтоб не расплескать кофе.

– Зося, ко мне!

Собака послушно замолчала, виляя белым колечком хвоста. Женщина подошла на расстояние

вытянутой руки и, не поднимая глаз на мое лицо, принялась пристально, с нездоровым интересом в глазах

рассматривать мой оголенный торс. Она обошла вокруг три раза, а затем панибратски пощупала грудь и

руки.

Я замер. Кэрол вроде не говорила, что ее мамаша не в себе. Она явно не замечала моего смущения,

лишь отступила метра на два и, приложив ладонь к губам, о чем-то сосредоточенно думала. Затем, словно

встрепенувшись, запросто так предложила:

– Можешь снять брюки?

Я оцепенел, чувствуя, как краснеют уши, а в груди нарастает негодование. Мои трусы остались в

спальне Кэрол. И я решил дать отпор, рискуя показаться дерзким:

– Вашу дочь там уже всё устроило!

– Ты спортсмен? – словно не замечая моего хамства, продолжила допрос женщина.

– Нет.

– Приходилось работать натурщиком?

– Кем?