окружающим предметам. При дневном свете помещение кухни, совмещенной со столовой и гостиной,

казалось значительно больше, нежели при электрическом освещении в ночное время, когда мы с Кэрол

увлеченно поглощали сэндвичи.

Стены окрашены в персиковый цвет, прекрасно гармонирующий с кухонным гарнитуром из темного

дерева. Ярко-оранжевые шторы удваивают насыщенность солнечного света, даря мебели рыжие блики

золота. Зона кухни на своеобразном подиуме возвышается над основным уровнем пола. В углу – круглый

стол, покрытый белоснежной скатертью. Висящий над ним абажур, обтянутый оранжевой тканью, выглядит

старомодно, но наверняка вечером обеспечивает уютное освещение. Темно-коричневый паркет покрывает

весь первый этаж, вплоть до порога прихожей. Из общей канвы выбивается лишь угловой диван зеленого

цвета. Впрочем, меня это не особо удивило. Дом творческой личности не может выглядеть скучно.

– Меня Алекс зовут, – представился я, дабы заполнить затянувшуюся паузу.

Конечно же, она прекрасно знает мое имя, и даже то, чем я занимаюсь. Не зря же она стояла у окна в

тот мой первый визит к их дому. Если дочь, будучи в зрелом возрасте живет под одной крышей с матерью,

это значит, что они ладят и их отношения уже переросли стадию «Дочки – матери» в более доверительные.

Другими словами, сейчас они уже подруги.

– Знаю, – не поворачиваясь, бросила она. Подогнув правую ногу в колене, она уперлась босой

ступней в колено левой ноги. В этой позе она замерла, ожидая момента закипания воды в турке. Так цапля

на болоте выслеживает потерявшую бдительность лягушку. – А я Милена. И можно на «ты».

– Красивое имя, – отметил я не из вежливости, а потому что действительно так подумал.

– Папа постарался. Я из Польши.