— Что с тобой, Самохина?
Сашка разглядывала его, задержав дыхание, обомлев. Словарь? Активатор? Учебник? Учебник, которому кто-то дал человеческое имя?!
— Олег Борисович, — прошептала Сашка.
И заново увидела его: волосы собраны в «хвост» на затылке. Серый свитер с голубыми полосками. Внимательный взгляд поверх стекол.
— Что?
— Вы…
— Что я?
Сашка проглотила горькую слюну.
— Ты только сейчас
Сашка мелко кивнула. Зажмурилась, желая загнать обратно навернувшиеся слезы.
— Ты чего? — спросил Портнов уже с беспокойством. — Саша?
— Так вы же не человек, — прошептала Сашка.
— Ну и что? Ты тоже.
— Но я была человеком. Я была ребенком. Я помню, как это. Помню, что меня любили.
— Это имеет для тебя значение?
— Я это помню.
— Поверь, я тоже могу помнить что угодно. Как я был ребенком. Как меня воспитали обезьяны. Как я был девочкой. Как я служил юнгой. Как я спас младенца из огня, как забил лучший гол на чемпионате мира. Воспоминания — проекция событий, а реальных или нет — в данном случае неважно.
Сашкины слезы катились, размывая косметику, оставляя черные следы на щеках и пальцах.
Портнов снял очки: