– У них с патронами, мне показалось, плохо, – напомнила о себе Энджи. – Иначе бы нас всех перестреляли за минуту. Они хватали оружие наших пострелянных, некоторые стреляли из пистолетов, хотя у всех были автоматы.

А вот это очень хороший штрих. Я быстро добрался до ближайшего мертвого китайца, перекатил его на спину и вытащил из двойного подсумка оба винтовочных магазина. Точно, пустые. Еще два – в одном пара патронов, второй пустой. Перевернул обратно, заглянул в дневной ранец, пристегнутый на спину. Одинокий огрызок питательного батончика и связка толстых корешков, сразу напомнивших о корявой и угрюмой флоре Отстойника. Вот так-так… Голод до кучи. Ни еды, ни патронов, а они все еще выполняют задачу. Да помню я, что они враги. Каким-то чудом «своими» оказались признающие героем летчика, который несколько дней отважно прятался, и право солдат бастовать, если кофе недостаточно горячий. Чем Америка может ответить этим ребятам? Коллинзами, которые их готовности не щадить себя противопоставят равную готовность не щадить других? Это, боюсь, совершенно не та дисциплина.

Пока нагибался, закружилась голова, а на шее отметилось теплое и липкое. Похоже, швы разошлись. Нехорошо это. Боль я потерплю, а вот текущий бензопровод никого еще до добра не доводил.

– Эй! Вытащите меня кто-нибудь! Я сам никак!

О. Это комендант. Спасибо, что вернул к реальности.

– Знакомый какой голос, – Софи закрутила головой.

– И жопа приметная, – Энджи привычным жестом цапнула ее за макушку и развернула лицом в сторону перевернутой машины. – Не видишь, слепая тетеря?

– Ты же знаешь, у меня последние линзы пересохли!

– Так очки носи, принцесса на горошине.

– Помогите коменданту, что ли, и выметайтесь все за ограду, – посоветовал я им. – А мы пойдем на стрельбу, а то во что-то она еще выльется. Кстати, вы не сосчитали случайно китайцев?

– Я слышал, их миллиард, – поделился Мик.

– Человек тридцать, мне показалось, – доложила Софи.

– Девять человек вылезло, – закончила Энджи. – Я когда поняла, что в перестрелке меня убьют нафиг, сразу ружье бросила и считать начала, чтобы совсем уж бесполезной не быть. Вон, вижу, раз-два… трое лежат.

До чего все-таки толковая девица. Прав был Мик, хотя и повременю ему признаваться: кадр для нашей работы идеальный.

– Четвертый там, у машины. Значит, прорвалось пятеро. Это нам по силам. Пошли, Мик. Только еще одну остановочку…

Мы снова остановились у мертвого китайца. На разгрузке у него, как и у всех прочих, была закреплена пистолетная кобура, а в отдельных карманчиках запасные магазины. Один я достал. Он был набит довольно необычными для пистолета патронами – остроконечными, в бутылочных гильзах, напоминающими скорее сильно укороченные винтовочные. Похожими снаряжались те бельгийские загогулины, которыми Конни Рохас собиралась вооружить свою гвардию. Правда, после первого же испытания на практике выяснилось, что толку от них – одни понты, дальнобойность как у дробовика, а останавливающее действие как у пчелы, и обычно бессловесные бойцы слезно запросили назад свои штурмаки. Китайцам, значит, все надо на себе проверить. Ладненько, пусть будет так. Заодно новое знание в копилку – в мире вооружения, помимо старых добрых стандартов НАТО и Варшавского Договора, появился третий независимый игрок.