– А у нас тут Аллан надумал пойти его пожалеть, – язвительно сообщила Ромея, просовывая голову внутрь. – Он у нас жалостливый.

Авторитет Аллана трещал по швам. Если честно, за последние полгода он и так пошатнулся, но врожденная привычка благородных подчиняться тому, чья кровь чище, все еще оставалась. Сегодняшний день смел и это препятствие. Сегодняшний день и очень неразумное поведение Аллана.

Я, признаться, все это время, с осени еще, думал о том, что, может, у него какой тонкий план есть, стратегия. Даже слова Аманды не до конца меня убедили. А сейчас мне пришло в голову, что, может, ничего такого у него и не было? Может, все верно она тогда сказала, может, он просто мягкотел и хочет со всеми жить в мире, потому что такова его суть? Ну вот нет в нем того, что повелителя делает повелителем. Потому и отпустил Аллана отец сюда, в замок, чтобы его место занял другой сын, более уверенный в себе, который не станет либеральничать с теми, кто ниже его по статусу? Надо будет у Гарольда уточнить, что там у его папаши с наследниками.

Если Гарольд останется жив.

– Как вы не понимаете… – начал было Аллан, по нашим лицам понял, что не поймем, махнул рукой и вышел в коридор.

– Хоть сколько-то у него ума осталось, – послышался через минуту голос Ромеи. – Вроде в спальню пошел, а не к этим уродам.

– Да ну его, – ответил ей кто-то. – Надоел со всеми этими своими соплями. Прав был Гарольд – резать их надо.

– Если, не дай боги, он… того, так и пойдем резать, – невозмутимо сказал Фальк, его голос трудно было спутать. – А если нет… Все равно рано или поздно до этого дело дойдет. Например, летом, когда на вакации отправимся. До Кранненхерста их трогать нельзя и в нем – тоже. А вот после…

– До вакаций еще времени полно, – заметил кто-то. – Это же сколько ждать? Клинки заржавеют.

– Самое забавное, что лично я сейчас на позиции Аллана и Фалька, по крайней мере – отчасти. Стоит ли спешить? – пропищала Луиза. – Нет, если Гарольд… Ну, вы поняли… Так вот в этом случае вас не остановишь. А если нет, то стоит подождать до инициации, осталось-то всего ничего. А после нее видно будет. Да и потом, как Мартин сдохнет, так все дрязги закончатся сами по себе, это он воду мутил. Так-то вроде всегда в стороне, а на деле все от него шло. Одно непонятно – чего он сегодня своему правилу изменил?

– Теперь не узнаем. – Аманда закончила прикладывать влажные травы к ранам Гарольда и сейчас бинтовала их с моей помощью. Друг стонал, но в сознание не приходил. – Если нашему так лихо, то что там творится? Точно умрет к утру, попомните мое слово. Самое позднее – к завтрашнему вечеру.