– Руки убери, – хлопнул я его по ладони. – Только подживать стало. Аманда вообще больше всего «огня Антония[8]» боялась. Ну и того, что крови из тебя сильно много вытекло.

– Знаешь, Эраст, – неожиданно тепло сказал мне Гарольд, – а ты ведь был прав. Он на самом деле оказался очень сильным противником, мне повезло, что это я его, а не он меня. Только тебе скажу, был момент, когда мне показалось, что он меня одолеет. Если бы он тогда не раскрылся и я его в живот не ударил, так и было бы. И еще – он кто угодно, только не самоучка. У него был наставник в фехтовании, и очень, очень хороший. Кто-то из тех, кого называют «золотые шпаги». Вот только как это возможно? Никто из «золотых» не станет учить безродного выродка, тем более мастерству шпажного боя. Шпага – удел благородных, простолюдинам запрещено сражаться на них. Топор, дубинка, да вот хоть бы и глевия – это дозволено. Но не шпага.

– Так он и дрался глевией, – заметил я. – Что тебя смущает?

– Но думал он так, как это делает тот, у кого в руках шпага, – заерзал Гарольд. – Он предугадывал мои выпады, он мыслил не как махатель этой своей палкой с лезвиями, а как шпажный боец, понимаешь? Знать бы, кто его учил… Такие вещи выносят на дворянский суд чести, подобное не прощается.

– Не вертись, – погрозил ему пальцем я, задумавшись о том, что это за суд такой. Я о нем и не слышал. – И так наломал дров.

– Наломал, – признал Гарольд. – Спасибо тебе. За то, что предупредить пытался, за то, что сейчас не ворчишь. Слушай, кроме шуток, если у тебя с Фюрьи не получится ничего, то, может, и вправду женишься на ком-то из моих сестриц? Хоть бы даже на Мюриэтте – она очень ничего себе, даже умеет связно излагать свои мысли. Правда, не всегда получается понять, что она имела в виду, но это и не слишком важно. Или на Кларетте – она дура невероятная, зато у нее грудь такой исключительной формы, что даже мне иногда не по себе становится, когда я на нее смотрю. Все-таки сестра. Породнились бы, и тебе в этот твой Лесной ужас возвращаться бы не пришлось. Отец никогда жадным не был, за любой из них он как минимум поместье в приданое даст. А они у нас все доходные.

– Подумаю, – пообещал я. – И еще – край. Моя родина называется Лесной край! И ты это прекрасно знаешь.

– Знаю, – подтвердил Гарольд. – Но ты так забавно злишься!

Кстати, если выберусь из этой переделки целым, то можно будет и подумать. Рози – это утопия, а тут… Поместье, грудастая недалекая дворяночка, лучший друг – родственник. А про то, отчего это мой папаша, барон Йохим фон Рут, не приехал на свадьбу сына, можно будет чего-нибудь наплести. Да и кому до него есть дело?