— Может, стоит разработать дополнительный пункт?

Доктор Стренгхейвер оторвала от листа очередной кусочек, на этот раз побольше.

— Я потрясена тем, что вы готовы опустить руки, Гендрикс, — сказала она, — Я больше не уверена в том, что именно вы вправе работать с администрацией в части обеспечения безопасности на отделении. Быть может, вы взяли слишком много дежурств и вас гнетет чрезмерная ответственность.

— Думаю, самое время отведать лепестков только что открывшихся бутонов, — задумчиво произнес Гендрикс, мечтательно рассматривая верхушки буйных зарослей. — Один-два цветка как раз в нужной кондиции.

— Я присоединюсь к вам. — Доктор Стренгхейвер сменила гнев на милость. — Мое дежурство заканчивается через пять минут.

— Наконец-то привезли лестницу, которую мы заказывали.

— Да. Но у меня от высоты голова кружится. — Стренгхейвер хихикнула, и купол захихикал вслед за ней. — Лучше я подержу лестницу, а вы доберетесь до нужных цветков наверху.

— Прекрасно, договорились. — Гендрикс с энтузиазмом кивнул и хлопнул в ладоши, отчего под куполом заметались беспокойные звуки, медленно затихающие в набегающих волнах друг друга. — На сегодня осмотр закончен, — обратился он к кому-то. — Отвезите пациентов в палаты. Двоих, на кроватях без цветных карточек, — на утилизацию, конечно. Сначала увезите их. — Раздав указания, врач ткнул Эрика пальцем в грудь и взглянул на доктора Стренгхейвер. — А с этим что будем делать?

— Дадим зеленую карточку. Пусть его отвезут в какую-нибудь палату. Сократим медикаментозное лечение вдвое. Надо на него надавить.

Эрик видел, как она подмигнула Гендриксу, а тот расплылся в улыбке, кивнул и притворно-торжественно изрек:

— Я понял, что вы имеете в виду, доктор Стренгхейвер.

— Доброе утро, мистер Кондон. Как вы сегодня себя чувствуете?

Кристабель из отдела ухода и комфорта. Эрик помнил, что, когда он предавался созерцанию доктора Стренгхейвер и ее напарника, собиравших лепестки высоко под куполом, она пришла за ним и поспешно умчала прочь по бесконечным коридорам, прикатила в безликую палату, подключила к невесть знает чему и ушла. Хотя он все еще сохранил в памяти некое туманное воспоминание об общем смысле беседы между доктором Стренгхейвер и ее напарником и помнил несколько обрывков фраз, остальное исчезло, словно круги на воде озера от брошенного туда камня.

Эрик всерьез задумался о том, что бы ответить Кристабель по поводу своего самочувствия, но вскоре понял, что никакого ответа от него не ждут, к тому же разве мог он говорить? А если бы мог, тогда сказал бы, что он чувствует себя… можно сказать, странно. Он был напуган, страх поселился в груди, заглядывал в глаза и сообщал, что ничто в нем не функционирует нормально, все не так. Теперь он чувствовал себя разбитым, все тело ломило и сильно болело, к тому же сна — ни в одном глазу. Он совершенно очнулся от сна, абсолютно, так что внезапно почувствовал, что вот-вот закричит.