Сны или день, из которого они поднимаются, уже полузабытый, всегда жаждут вернуться. Сны или сам день, одно или другое, собственно, большой разницы нет. Разум существует в секунде, единственном мерцающем моменте, вспоминаемом или реальном, во сне или наяву, или где-то посредине, в драгоценной предательской иллюзии Настоящего, барахтающейся между Прошлым и Будущим.

Сон о дне или сам день: солнце стоит высоко, маленькое, белое, слепящее июльское солнце, спускающееся лучами сквозь высокие деревья леса позади дома Ханны. «Ты меня не поймаешь, копуша. Даже не сможешь нагнать». Девочка спотыкается о спутанную сеть плюща, ей приходится остановиться, чтобы высвободить левую ногу.

— Подожди! — кричит она, но Джудит не отзывается. — Я хочу посмотреть. Подожди меня!

Растения пытаются стянуть с ноги теннисную туфлю, оставляют яркое ожерелье капель крови на лодыжке. Но она освобождается буквально за секунду, бежит по узкой тропинке, стараясь поймать сестру, бежит сквозь летнее солнце и тени от дубовых листьев.

— Я кое-что нашла, — сказала ей Джудит за завтраком. Они обе сидели на крыльце черного входа. — На лужайке, рядом со старым колодцем.

— Что? Что ты нашла?

— О, не думаю, что мне следует рассказывать тебе. Совершенно точно, я не должна тебе ничего рассказывать. Ты можешь все разболтать маме и папе. Все испортить.

— Я не скажу. Я ничего им не скажу. Вообще никому.

— Нет, скажешь, трепло.

В конце концов Ханна отдала ей все свои карманные деньги, половину за рассказ, другую — за показ того, что же она там нашла. Сестра засунула руку глубоко в карман и вытащила оттуда сияющий черный камень.

— Я дала тебе целый доллар, чтобы ты показала мне булыжник?

— Нет, дура. Посмотри на него.

В камне глубоко процарапаны буквы — ДЖУДТ — пять кривых букв, почти что правильное написание имени сестры, Ханна не смогла притвориться, что ей все равно.

— Подожди меня! — снова кричит она, теперь со злобой, ее голос эхом отражается от стволов старых деревьев, мертвые листья хрустят под ногами.

Ханна уже думает, что это всего лишь шутка, один из розыгрышей Джудит, и сейчас сестра, скорее всего, следит за ней из укромного места, прямо сейчас, в эту самую секунду, тихо хихикая. Ханна останавливается, замирает посреди тропинки, слушая звуки шепчущего вокруг леса.

И нечто отдаленное, ритмическое, похожее на музыку.

— Это еще не все, — продолжила Джудит. — Но ты должна поклясться, что ничего не скажешь маме и папе…

— Клянусь.

— Если ты нарушишь клятву, обещаю, я заставлю тебя сильно об этом пожалеть.