– Вот и я говорю!

«А еще у тебя мальчик. И ты отлыниваешь от половины химии, чтобы учиться играть на гитаре».

Миссис Роу очень хотела поговорить об этом с Ритой, но дочь улыбалась и показывала язык, а главное – она никуда не ехала, и разговор мог подождать. Хотя бы до следующего дня. О том, что следующий день длится уже с месяц, обрадованная Белинда предпочла не думать.

* * *

– Сразу узнайте у дочери, как ей работается по ночам, – сказал мистер Иглоу.

– У вас бессонница?

– У меня – нет. Знаете ли, я не люблю просыпаться в полтретьего. Предпочитаю просто работать по ночам.

– То есть… Простите, что спрашиваю, но у вас кошмары после лицея?

– Да нет, нет же. Как вам объяснить? Я просто просыпаюсь.

Руперт Иглоу оказался самым обыкновенным клерком – серым на лицо, опрятным, скупым в жестах. Говорил он с хрипотцой и, кажется, еще тише, чем по телефону. Миссис Роу сразу поняла, что взяла бы такого на работу, только чтобы держать в нужном углу: Иглоу не может представлять фирму, но почти наверняка очень ценен в своей узкой области.

– Просыпаетесь… Извините, что спрашиваю, но это как-то связано с учебой в лицее?

Руперт покачал головой:

– Миссис Роу, есть два факта: до лицея я спал отлично. После него каждую ночь – пробуждение в одно и то же время. Есть связь? Есть. Есть ли связь с учебой? Не знаю.

Миссис Роу чувствовала себя странно: перед ней сидела явная загадка. Серая, невыразительная – и совершенно не осознающая себя загадкой.

– И вам это не кажется странным?

– Нет.

– Нет?

Иглоу вздохнул.

– Миссис Роу, вы новости смотрите? Я имею в виду, не биржевые?