14: Оборотень

– Нет, не так.

Сирил обернулся. Ему нравилось обнимать ведьму в откровенном наряде: Элли из первого класса и сама посмеивалась в его объятиях. Это им нравилось, а читать речитатив – не особо.

– Еще раз, – объяснила я. – Отсюда: «Мы страхом наполним сердце и кровь…». И без улыбок, пожалуйста. Мэтт, верни музыку на две сорок три.

– Да, мисс Витглиц!

Пульт всегда отзывался так. «Мисс Витглиц… Мисс Витглиц… Да, мисс Витглиц». Репетиция покорно соглашалась со мной во всем – кроме порядка.

Зал шумел, и я временами почти не видела сцену – таким насыщенным был гомон. На рядах переодевались, кого-то щипали, а на галерке, не скрываясь, смотрели видеоролики: там шумели сильнее всего. Кураторы только усиливали беспорядок, гоняя самых громких из конца в конец актового зала. Мне было плохо.

Не больно – просто плохо.

– По-моему, недурно, – сказала пани Анжела. – Да что там – недурно? Здорово. «Черная лотерея» в холле… Хм…

Она листала документ, озадаченно хмурилась, щурилась с интересом. Ее мысли были далеко от сценария: замдиректора думала о чем-то своем, пряча половину лица за свечением монитора.

Я рассматривала алые пятна, плывущие перед глазами, и ждала, когда это пройдет. Удвоенная доза обезболивающего, уколы нейростимуляторов и колкие искры в мышцах ног – так ощущалось утро. К десяти часам я стала видеть полупрозрачные красные тени. «У твоей ELA наркотрип», – без улыбки пошутила Мовчан и вывернула на меня результаты анализов.

Мне хотелось спать, меня мутило от нового сочетания препаратов.

– Можно?

Я повернула голову, глядя, как рядом садится Кристиан. Светло-серый свитер, светлые брюки. Желтое стекло очков, насмешливый взгляд.

Набор пятен.

– Сколько здесь Ангелов? – спросил он.