– После дождичка в четверг! – крикнула ему Эви.

Сэм изобразил, что поражен стрелой и падает. Эви прыснула.

– Идиот.

Тета изогнула бровь.

– Этот парень сохнет по тебе, Эвил.

Она закатила глаза в ответ.

– Не валяй дурака. Никакого отношения к любви это не имеет. Этот парень просто хочет то, что не может получить.

Тета посмотрела на огни Бродвея, медленно просыпавшиеся на закате.

– Как и все мы.

* * *

К тому моменту, как Эви вернулась в музей, уже стемнело, и последние посетители ушли. Напевая услышанную по радио мелодию, она бросила шарф, пальто и сумочку на кресло и направилась в библиотеку. Двери оказались приоткрыты, и из-за них раздавался незнакомый женский голос:

– Шторм приближается, Уилл, готов ты или нет.

– А что, если ты ошибаешься? – напряженно спросил он.

– Ты правда думаешь, что это единичный случай? Ты читаешь газеты так же, как и я. Ты видишь знаки.

Беседа стала тише, и Эви придвинулась к двери, вслушиваясь.

– Я тебе говорила, что ничем хорошим это не закончится.

– Я пытался, Маргарет. Ты знаешь это.

Они, наверное, отошли подальше – звук стал совсем неразличимым, и Эви слышала только обрывки: «надежное убежище», «пророки», «будут необходимы».

Эви подвинулась еще ближе.

– А что с твоей племянницей? Ты ведь знаешь, кто она. Ты должен приготовить ее.