Первенец пренебрежительно отмахнулся.

– Всем известно, что Спаситель убивает любого, кто только попробует встать у него на пути. Нападать на него – самоубийство.

– Ложь! – Слай стукнул себя кулаком по груди. – Если я умру, пытаясь прикончить убийцу моего рода, то это намного лучше, чем прятаться в грязи, подобно червяку. – Он повернулся к Рексу: – Спаситель ранен, мой король. Если отыскать Спасителя, прежде чем заживут его раны, мы могли бы покончить с этим монстром раз и навсегда.

Рекс чувствовал гнев, переполняющий Слая, и полностью разделял его. Возможно, Первенец просто не знает, что такое быть запуганным и униженным. Первенец большой и сильный. Он так долго правил, что не может понять, что значит жить в вечном страхе.

– Спаситель очень хитер, – сказал Первенец. – Он, вероятно, пытается обвести нас вокруг пальца и хочет заманить в свою ловушку, чтобы потом выследить вас и отыскать Мамочку.

Рекс внимательно посмотрел на Первенца. Тот явно что-то недоговаривал, и мальчик это чувствовал. То, о чем говорил Первенец, не имело смысла, ведь если б они убили Спасителя, то тогда их род смог бы свободно охотиться. У Первенца имелась какая-то тайна. Чтобы род продолжался, он больше ста лет убивал собственный народ. Зачем? Что еще здесь происходит, о чем Рекс даже не догадывается?

– Слай прав, – сказал он вслух. – Если бы ты действительно хотел защитить свой род, то сам убил бы Спасителя.

– Мы пробовали, – ответил Первенец. – Но Спаситель убивает всех, кто идет против него.

Слай скрестил руки на груди и покачал головой. Он уже сильно разозлился, но вместе с тем понимал, что сейчас ему выпал шанс высказать давно наболевшее.

– Это не так, мой король. Некоторые уходили сражаться со Спасителем по собственной воле – и никогда не возвращались. Однако были и такие, которые тоже пробовали, у них не получалось, и они возвращались в Дом. Но всякий раз Первенец убивал их – в назидание остальным.

Первенец уставился невидящим взглядом в стол. Рексу даже незачем было спрашивать: ясно, что все, что сказал Слай, было правдой. От Рекса не укрылись переживания Первенца: в его душе бушевали гнев, позор, страшный груз ответственности и… одиночество.

Рекс встал и перешел на другой конец стола. Хиллари уступила ему место. Мальчик положил руку на мускулистое предплечье Первенца и слегка сжал.

– Скажи мне, почему. Скажи мне правду.