Пробираясь по туннелю, Эгги то и дело касался правой рукой плитки на стене. Он не знал, какой из рельсов «третий», то есть тот, который мог ударить током и в одну секунду погубить и его, и мальчика. Вероятно, этот рельс находился посередине, но Эгги не рисковал.

Он подходил все ближе и ближе к станции. Рельсы проходили вплотную к платформе. На платформе Эгги увидел несколько человек – поезда все еще ходили, из чего можно было заключить, что сейчас не раннее утро.

Эгги осторожно перешел через рельсы и направился к платформе. Он двигался боком, прижавшись спиной к стене. Вдали раздался грохот – видимо, прибывал еще один поезд. Ему следовало спешить. Конечно, люди на платформе увидят его, но у него не осталось выбора…

Эгги все еще был закутан в мерзкое вонючее одеяло. В данном случае оно могло ему помочь. Он сможет пройти мимо этих людей как какой-нибудь бездомный, которые всегда околачиваются на станциях метро.

Эгги достиг конца туннеля. Край платформы находился на уровне его груди. Он поднял мешок с мальчиком и осторожно поставил на желтую полосу платформы. Потом забрался наверх. Люди повернули головы – посмотреть, кто это такой, после чего сразу же отвернулись. На лицах многих было отвращение. Одной рукой Эгги взял мешок, а другой натянул одеяло. Сердце бешено колотилось в груди.

Так близко… Так близко…

На белом потолке Эгги увидел коричневый знак, на котором белыми буквами было выведено: «СИВИК-СЕНТЕР». Название станции. Он взглянул на цифровое табло. На нем сообщалось, когда подойдет следующий поезд, и светилось время: 23:15.

Эгги силой заставил себя идти – не бежать — к эскалатору, который поднимал пассажиров метро на поверхность. Бездомные не бегали. Все, что он должен был делать, – старательно поддерживать в глазах окружающих эту иллюзию, и тогда никто не обратит на него ни малейшего внимания. Иллюзию? Как странно, что ему в голову лезли такие мысли. Разве он сам не был бездомным?

Нет.

Больше нет!

Эгги провел немало времени на самом дне. Он долгие годы находился в трауре по погибшей семье, переживал эти потери, жалел себя. По сути, он сдался и не замечал, что творилось вокруг. Но теперь всему этому настал конец.

Он был жив. Его жена и дочь безвозвратно потеряны. Ничто не могло их вернуть. Он и сам должен был погибнуть, либо в туннелях, либо в белой темнице, либо в лабиринте смерти. Но судьба преподнесла ему второй шанс, и он не собирался его упускать. Теперь он обрел цель и смысл жизни. Он должен был оберегать и защищать невинное дитя, которое сейчас держал в руках. Он поклялся отыскать дом и заботливую семью для этого ребенка.