(Откуда я мог знать, что дымовая шашка окажется бракованной?)

Он ни разу в жизни не совершал дурных поступков, если был трезв.

(Вот только чуть не убил Джорджа Хэтфилда.)

– Нет! – выкрикнул он в темноту. А потом стал лупить себя кулаками по бедрам, снова и снова, снова и снова.

* * *

Уэнди сидела в глубоком мягком кресле у окна, держа Дэнни на коленях, обнимая его и бормоча обычные в таких случаях бессмысленные слова, которые никогда не вспомнишь потом, вне зависимости от того, чем все закончится. Он свернулся в ее объятиях, не противясь им, но как будто и не особенно радуясь, похожий на вырезанную из бумаги фигурку, никак не отреагировавшую, когда откуда-то из коридора донесся громкий крик Джека: «Нет!»

Растерянность немного отступила, но на смену ей пришло другое чувство. Панический страх.

Это сделал Джек. Никаких сомнений она не испытывала. Его попытки отрицать содеянное ничего для нее не значили. Ей казалось вполне вероятным, что в своем кошмарном сне Джек мог попытаться задушить Дэнни с такой же легкостью, с какой разнес на куски радиопередатчик. С ним снова случился срыв. Да, но что теперь делать ей? Не могла же она навсегда запереться от него в этой комнате? Им элементарно нужно будет что-то есть.

Впрочем, перед ней стоял всего один по-настоящему серьезный вопрос, и в ее сознании он был задан хладнокровно и прагматично, как звучит материнский голос, спокойный и бесстрастный, поскольку речь шла не о них с сыном, а о Джеке. Самосохранение полностью уходило на второй план на фоне стремления к безопасности сына, а вопрос звучал так:

(Насколько реальную угрозу представляет Джек?)

Он отрицал, что сделал это. Был, казалось, искренне потрясен при виде синяков и отрешенности Дэнни. И если синяки все-таки были делом его рук, то ответственность за них несла какая-то иная его ипостась. Тот факт, что он совершил все это в глубоком сне, казался ей сейчас в каком-то извращенном, вывернутом наизнанку смысле даже обнадеживающим. Оставалась ли возможность довериться ему и попросить срочно вывезти их отсюда? Доставить вниз, к людям. А потом…

Но она даже не стала загадывать, что будет дальше, если они живыми и невредимыми доберутся до приемной доктора Эдмондса в Сайдуайндере. В этом не было никакого смысла. Для размышлений ей вполне хватало той кризисной ситуации, в которой они оказались сейчас.

Она продолжала что-то мурлыкать на ухо Дэнни, укачивая его на груди. Ее пальцы, касаясь его плеч, почувствовали, что футболка на нем влажная, но они передали эту информацию мозгу как не имеющую особого значения. Если бы связь осязания с сознанием оказалась более полной, она бы непременно вспомнила, что руки Джека, когда он прижимался к ней в кабинете и плакал у нее на плече, были совершенно сухими. А это могло заставить ее задуматься. Но голова Уэнди по-прежнему была занята совершенно другим. Ей предстояло принять решение: обращаться к Джеку или нет.