Джек сказал себе, что должен сейчас же смело шагнуть вперед и снова открыть шторку. Чтобы увидеть, что же скрывается за ней. Но вместо этого он судорожно развернулся и походкой куклы-марионетки, с тяжело бьющимся в груди сердцем поспешил вернуться в спальню.

Дверь в коридор оказалась закрыта.

Джек в недоумении смотрел на нее в течение показавшейся ему вечностью секунды. Он узнал теперь, каков его страх на вкус. В горле словно застрял комок перебродивших вишен.

Он подошел к двери все той же дергающейся походкой и заставил свои пальцы обхватить ручку.

(Она не откроется.)

Но она открылась.

Джек вслепую щелкнул выключателем люстры, вышел в коридор и захлопнул дверь, ни разу не оглянувшись. Изнутри, как ему показалось, доносились странные шлепающие мокрые звуки, едва различимые и отдаленные, словно кто-то с опозданием сумел выбраться из наполненной ванны, чтобы поприветствовать гостя. Словно там вдруг поняли, что визитер хочет удалиться, не обменявшись даже общепринятыми светскими любезностями, и теперь торопились к двери, чтобы пригласить его войти и задержаться. Быть может, навсегда.

Шаги приближались к двери, или это только стук его сердца так громко отдавался в ушах?

Он нащупал универсальный ключ. Тот казался тяжелым и упорно не хотел проворачиваться в замке. Пришлось с ним побороться, надавив изо всех сил. Язычки замка выдвинулись, а Джек отступил назад и уперся спиной в противоположную стену коридора, помимо воли издав стон облегчения. Он закрыл глаза, и в его голове началось торжественное шествие знакомых фраз, которых, как выяснилось, существовало множество,

(он рехнулся, спятил, сбрендил, слетел с катушек, тронулся умом, повредился рассудком, шизанулся, у него не все дома, крыша поехала, его замкнуло, он с дуба рухнул)

и каждая означала лишь одно: он сошел с ума.

– Нет, – стал причитать он, едва ли сознавая, что стоит, зажмурившись от страха, словно ребенок. – Нет, о нет! Господи, пожалуйста, нет.

Но даже сквозь хаос мыслей, вопреки оглушительным ударам сердца, бившегося в утроенном ритме, до него доносились негромкие звуки вращавшейся дверной ручки, которую крутили изнутри в тщетных попытках открыть дверь, выйти в коридор. Некто пытался свести знакомство с ним и быть представленным его семье, в то время как за стенами отеля бушевала буря, а свет дня сменился беспросветным ночным мраком. Если бы он открыл глаза и увидел, как шевелится ручка, он бы точно свихнулся. А потому он не размыкал век, пока через неопределенно долгий промежуток времени не наступила вдруг полная тишина.