Джек решил подняться на лифте, и это было необычно, потому что никто из их семьи ни разу не пользовался им с самого первого дня пребывания в отеле. Он дернул за латунную ручку, и кабина, вибрируя и дребезжа дверями, поползла вверх по шахте. Джек знал, что Уэнди испытывает перед этим механизмом безотчетный страх сродни клаустрофобии. Ей представлялось, как они втроем застревают в лифте между этажами, когда за окнами свирепствует невиданной силы буран. Ей виделось, как они начинают голодать, худеют, а потом и умирают от голода. Или, возможно, начинают поедать друг друга, как те регбисты. Он усмехнулся, вспомнив наклейку, которую видел на бампере одной машины в Боулдере: «ИГРОКИ В РЕГБИ ПОЕДАЮТ СВОИХ МЕРТВЕЦОВ». Подходящих вариантов было множество. «МЫ – ЭТО ТО, ЧТО МЫ ЕДИМ». Или можно вообразить себе меню. «Добро пожаловать в ресторан «Оверлук» – красу и гордость Скалистых гор! Отведайте на крыше мира наше фирменное блюдо – человеческий окорок, поджаренный на спичках». Презрительная улыбка заиграла на губах Джека. Когда на стене шахты показалась цифра 3, он вернул рычаг в исходное положение, и кабина со скрипом остановилась. Джек достал из кармана экседрин, вытряхнул на ладонь три таблетки и открыл двери. Ничто в «Оверлуке» не могло испугать его. Он уже сроднился с отелем.

Он прошел по коридору, отправляя таблетки в рот по одной и разгрызая их. Потом свернул за угол. Дверь номера 217 оказалась приоткрытой, из замочной скважины торчал универсальный ключ.

Джек нахмурился, ощутив даже не раздражение, а вспышку настоящей ярости. Что бы там Дэнни ни рассказывал, он полез куда не следовало. Ему было сказано, причем ясно и неоднократно, что он не должен разгуливать по всему отелю. Существовали запретные зоны: сарай для инвентаря, подвал, а также все номера и гостевые апартаменты. Придется снова потолковать с парнем, как только тот отойдет от шока. Причем разговор будет сдержанный, но жесткий. Джек был уверен, что нашлось бы немало отцов, которые не ограничились бы одними увещеваниями. Они бы устроили своим чадам хорошую взбучку, и Дэнни, вероятно, вполне ее заслужил. Впрочем, если он действительно до такой степени напугался, то, быть может, уже наказал себя сам сполна.

Джек подошел к двери, вынул ключ, положил его в карман и шагнул внутрь. Большая люстра в номере оказалась включена. Он бегло осмотрел постель, убедился, что она не смята, а потом направился прямо к ванной. У него зародилась любопытная мыслишка. Хотя Уотсон не называл ни имен, ни номер комнаты, Джек почему-то был уверен, что именно здесь резвилась жена того крупного юриста со своим юным жеребцом, что именно в этой ванной ее нашли мертвой после того, как она накачалась барбитуратов в смеси с крепким пойлом из «Колорадо-холла».