На несколько кратких мгновений ее сознание наполнилось образами, причем настолько реальными, что это могли быть только настоящие воспоминания… и не простые воспоминания, а из числа тех, что ты бережно хранишь в памяти и к которым редко обращаешься, не говоря уже о том, чтобы распространяться о них вслух. Огни… Сотни, быть может, тысячи огней. Пестрая игра света и цвета, хлопки пробок шампанского, оркестр из сорока музыкантов наигрывает мелодию Глена Миллера «В настроении». Но Глен Миллер разбился на самолете еще до ее рождения. Откуда у нее воспоминания о нем?
Уэнди посмотрела на Дэнни и заметила, как странно он склонил голову набок, словно слышал нечто, чего она не слышала. Его лицо было очень бледным.
Внизу закрылись двери. Завыл мотор, и лифт пополз вверх. Сначала сквозь стекло Уэнди увидела крепежные детали тросов на крыше, потом внутренности кабины, когда внешний стеклянный ромб совпал с ромбами во внутренних латунных дверях. Кабину заливал теплый желтый свет. Она была пуста. Сейчас совершенно пуста, но
(в тот вечер они набивались в нее десятками, презрев все правила безопасности и ограничения веса, но, конечно, тогда он был еще совсем новым, а лица всех пассажиров скрывали маски)
(
Кабина остановилась на четвертом этаже. Уэнди посмотрела на Дэнни. Он уставился на лифт широко распахнутыми глазами. Губы от страха сжались в обескровленную узкую полоску. Наверху с треском отъехала в сторону внутренняя дверь. Потом открылась наружная. Открылась потому, что настало время, пришло время сказать
(
Кто-то перевел рукоять управления. Мотор завыл. Кабина начала спускаться.
– Джек? – прошептала она. – Что это? Что происходит?
– Короткое замыкание, как я и сказал, – ответил он с одеревеневшим лицом. – Я же говорил, что систему просто где-то закоротило.
– Но у меня в голове постоянно звучат голоса! – закричала она. – Откуда они? Что все это значит? Я чувствую, что схожу с ума!