– Она вся покрыта снегом, – прошептал он, – но, папочка…
– Что ты сказал? Я не расслышал.
– Джек, не надо устраивать ему допрос с пристрастием! Неужели ты не видишь, в каком он состоянии? Ему сейчас…
– Помолчи! Ну, Дэнни, так что же?
– Они расцарапали мне ногу, папа.
– Ногу ты скорее всего поцарапал о ледяную кромку снежного наста.
Но тут между ними встала Уэнди с побледневшим и злым лицом.
– Чего ты от него добиваешься, Джек? – спросила она. – Признания в убийстве?
Его глаза перестали быть чужими.
– Я пытаюсь помочь ему научиться различать то, что происходит в действительности, от галлюцинаций, вот и все.
Он присел рядом с Дэнни на корточки, а потом крепко обнял его.
– На самом деле ничего подобного не случилось, Дэнни. Понимаешь? Это просто был один из трансов, в которые ты порой впадаешь, и не более того.
– Папа…
– Что, Дэнни?
– Я не мог поцарапать ногу о наст. Потому что нет никакого наста. Там только рыхлый снег. Из него даже снежка не слепишь нормального. Помнишь, мы пытались играть с тобой в снежки, и у нас ничего не вышло?
Он почувствовал, как отец снова напрягся.
– Значит, о ступеньку террасы.
Дэнни резко отстранился от него. Внезапно ему все стало ясно. Его сознание озарилось, как это порой с ним случалось, как было, например, с мыслями той женщины о мужских штанах. Округлившимися глазами он смотрел на отца.
– Ты ведь знаешь, что я говорю правду, – прошептал он в шоке.