Рука Дэнни дернулась к засову. Уэнди перехватила ее и прижала к груди.

– Слушайся папу, Дэнни! Делай, что он велит! Подчинись, или я задам тебе трепку, какой ты никогда не забудешь. Открой дверь, или я размажу по стене твои щенячьи мозги!

Дэнни смотрел на Уэнди, белый как простыня.

Даже сквозь дубовые доски толщиной полдюйма они слышали его тяжелое дыхание.

– Уэнди, выпусти меня! Выпусти сейчас же! Сучка поганая, девка подзаборная! Выпусти меня! Предлагаю договориться в последний раз. Выпусти, и я обо всем забуду. Не выпустишь – пеняй на себя. Я тебя измочалю до полусмерти! Серьезно! Я тебя так отделаю, что мама родная не узнает! А теперь отопри дверь!

Дэнни застонал. Уэнди посмотрела на него и поняла, что мальчик вот-вот лишится чувств.

– Пойдем отсюда, док, – сказала она, сама удивляясь спокойствию своего голоса. – Помни, что сейчас с тобой разговаривает не твой папа. Это все отель.

– Вернитесь сейчас же и выпустите меня НЕМЕДЛЕННО! – заорал Джек.

До них донесся скрип ногтей по дереву – Джек продолжал атаковать дверь всеми возможными средствами.

– Да, это отель, – сказал Дэнни. – Это отель, я помню.

Но, уходя, он оглянулся, и лицо его выражало полнейшее смятение и ужас.

Глава 47 Дэнни

Глава 47

Дэнни

Было три часа дня. И день казался бесконечно долгим.

Они сидели на большой постели в своей квартире. Дэнни рассеянно крутил в руках пурпурную модель «фольксвагена» с головой чудища, торчавшей из лючка в крыше.

Даже сюда доносился громкий стук Джека в дверь и его голос, хриплый, озлобленный, хотя и звучавший порой жалко. Исторгающий угрозы, исходящий грязной руганью, пророчащий, что им потом придется до конца дней сожалеть о своем предательстве человека, который ишачил на них все эти годы.

Дэнни надеялся, что наверху им ничего не будет слышно, но звуки легко проникали через шахту кухонного лифта. Лицо мамы посерело, и у нее на шее выступили жуткие коричневатые синяки в тех местах, где пальцы папы…