что если его ничто не потревожит, он сможет нормально проспать всю ночь. Каким бы даром он ни обладал, Дэнни оставался маленьким мальчиком, нуждавшимся в регулярном отдыхе.
Сейчас она начала беспокоиться о Джеке.
Ее лицо исказила внезапная гримаса боли. Она отвела руку ото рта и увидела, что сломала ноготь. А ногтям Уэнди всегда уделяла особое внимание. Они не были слишком длинными и стильными, но она тщательно придавала им изящную форму и…
Она даже рассмеялась, хотя смех получился нервным и вовсе не веселым.
Сначала Джек прекратил кричать и долбить в дверь. Потом снова началась гулянка,
и зашумел лифт. Потом все опять затихло. И в наступившей тишине, пока Дэнни еще только засыпал, ей показалось, что из кухни прямо под ними доносятся тихие заговорщические голоса. Поначалу она списала это на ветер, обладавший удивительной способностью звучать совершенно по-человечески, передавать самые различные интонации, от почтительного похоронного шепота за дверью до оглушительного крика где-то под скатом крыши – крика, с каким в дешевых фильмах ужасов девушка убегает от маньяка-убийцы. Но пока она сидела неподвижно, присматривая за засыпавшим Дэнни, голоса становились все более реальными.
Джек обсуждал с кем-то возможность выбраться из кладовки.
Обсуждал убийство жены и сына.
Ничего нового; убийства происходили здесь и прежде.
Она подошла к решетке системы отопления и прижалась к ней ухом, но как раз в этот момент ожила топка, и все потонуло в гуле поднимавшегося вверх из подвала теплого воздуха. Когда же пять минут спустя топка отключилась, повсюду уже стояла полная тишина, нарушаемая лишь привычными порывами ветра, стуком снежной крупы по крыше да случайным скрипом доски в стене.
Она посмотрела на сломанный ноготь. Из-под него выступили мелкие капельки крови.