Я не знал, стоит ли выходить из фургона, ведь нас тогда могут заметить, но Салли проявила инициативу и вылезла, за ней последовала Жанель. Я выбрался за ними и встал в переулке, печально пожимая плечами, словно тряпичная кукла. Салли топала ногами и скрежетала зубами. Она попробовала объясниться со мной знаками, и я понял, что она хочет сказать, что мы в ловушке, – на любом выходе из города нас ждет то же самое. Я лишь взглянул на нее, ожидая, что она скажет, что нам теперь делать; она выглядела уставшей и расстроенной. Когда не можешь нормально говорить, приходится наблюдать за людьми, и, возможно, когда ты их не слышишь, то видишь людей более ясно.

Я пригляделся к Салли. Ее руки подергивались, что обычно означало, что она собирается что-то швырнуть. Шея была напряжена, что означало, что она собирается на кого-то накричать, словно теперь это возможно. Торчавшие во все стороны русые волосы представляли собой великолепный беспорядок, лицо было настолько взбешенным, что Салли пришлось покрутить головой, чтобы успокоиться. Язык она прикусила – так удобнее харкать кровью.

– армия снаружи + красные банданы внутри, – написала она на своем телефоне. – оккупация. городу конец. нам конец. мы в ловушке. – И она стерла это, не нажав кнопку «отправить».

– красные банданы + армия = возможность, – взяв у нее телефон, написал я.

Она лишь молча посмотрела на меня. Я даже толком не знал, что, собственно, имею в виду. В этой части разговора я обычно фантазировал о том, что нам нужно отправить сто человек бегать по улицам города в костюмах коалы, в то время как кто-то другой будет разбрасывать с дельтаплана шарики с галлюциногенной водой. Но так быстро фантазировать на пальцах я не умел.

Я сделал паузу и подумал о Рикки и других банданах, с которыми встречался, и о том, насколько они стремятся стать в чужих глазах героями, что даже просят людей вроде меня помочь их такими изобразить. Я подумал о Холмене и о том, как он свысока смотрел на гражданских до тех пор, пока не получил дырку в черепе. Я подумал о том, как Рикки и его ребята устроили катастрофу во время того мирного протеста, заставив копов решить, что протестующие в них стреляют, и стрелять в них в ответ. Я подумал о том, почему банданы не уходят из города, а армия в него не входит.

– думаю, у меня есть одна плохая идея, – написал я.

* * *

Всю мою жизнь вокруг существовало гигантское пустое пространство, огромная экзистенциальная пустота, которую нужно было чем-нибудь заполнить, и я никогда не понимал, что это хот-доги на колесах Оскара Мейера.