Врагов пока не видно. Но они здесь. Я закопал стрелковое оружие в лесу – на близком расстоянии они могут обнаружить металл. С другой стороны, эта женщина, которая приводит меня домой, приносит мне из столовой горячую пищу, позволяет мне всю дорогу на нее опираться. Мне не нужно на нее опираться, я и думаю, что она это знает. Она с отцом приняли меня не задумываясь – здесь никто не может никому навредить. Но эта женщина… Как же она может быть одной из этих лишенных человеческой сущности, подчиняющихся пришельцам, лишенных секса овец? Как?

От нее пахнет клубникой.

– Как вы повредили свою ногу?

– Такой вот я неуклюжий, – говорю я, и она смеется. Смех звучит растерянно.

Мы продолжаем разговор, хотя мне трудно сосредоточиться. Она умна и – как все они – мила. Но она не такая, как все они.

Мой хрен словно каменный.

Эта женщина…

* * *

Дант-23 приходит в лабораторию, когда я заканчиваю тесты. Он машет мне своими щупальцами, и я улыбаюсь ему в ответ. Я показываю ему свои и Зейна рукописные заметки о содержании цинка в различных штаммах пшеницы.

Интересно, он их читает? Или как-то фотографирует глазами и передает куда-то в какой-то немыслимый компьютер? Или просто делает вид, будто понимает, что они означают? Это невозможно определить.

Данты спустились со своего корабля двадцать лет назад, когда все пережившие Благодеяние уже были очень старыми, но мы до сих пор почти ничего о них не знаем. Не знаем, почему они решили помочь человечеству, изменив наши гены для БЧРС. Не знаем, почему они выбрали – подумать только! – вулкан для распространения молекул, принесших это несметное благо. Очевидно, они хотели контактировать с человечеством, не опасаясь насилия в отношении самих себя, но от их Благодеяния больше выиграли мы, а не они.