В конце концов, я встал с табурета и плеснул в лицо холодной воды. Я больше не могу оставаться в лаборатории. Наступили сумерки, и возле реки слышна музыка – идет второй день праздника. Там будут люди, смех, Взаимность. Я направляюсь туда, где звучит жизнерадостная музыка, надеясь, что она поможет мне избавиться от мыслей, которые, как дикие медведи, грызут мое израненное сознание.

* * *

– Сегодня вечером будут танцы, – говорит Дженна, – часть праздника Благодеяния. Я понимаю, что ты не сможешь танцевать, но там будет костер, будет музыка, игры, будет весело.

Она лежит, завернутая в мягкие, потертые, чистые простыни, ее освещают последние лучи солнца, падающие сквозь высокое окно. Голые груди мягко поднимаются и опадают. Ее волосы так же спутаны, как эти простыни, глаза сияют – серые с золотистыми блестками.

Враг может прийти на танцы.

До сих пор я пока что сходил за одного из этих… «людей».

Она проговорила весь день. Теперь я ее хорошо знаю. Как же она может быть одной из них?

Я заставил себя вспомнить Карла, шестнадцати лет от роду.

Кейли, лучшего стрелка из всех, кого я видел.

Джерома, который в одиннадцать лет сбежал из своей деревни и как-то сумел выжить один до тех пор, пока мы его не нашли.

Мэтта, Рухана, Педро, Сьюзен, Терри.