В библиотеке в Бремертоне есть книги с рисунками, очень старые, которые я видел лишь один раз и много лет назад, но они до сих пор вызывают у меня ночные кошмары. Мировые войны. Мертвые тела в траншеях. Инструменты средневековых пыток. Проткнутые штыками дети, изнасилованные женщины, коровы, которых убивают, чтобы съесть их мясо. Люди, которые поедают плоть.

Дант-23 издает какой-то звук, машет другим щупальцем и устраивается в углу лаборатории, чтобы наблюдать за происходящим.

* * *

Она тоже этого хочет, хотя когда я начал, она как будто сама испугалась своей реакции. Я готов поставить на свое ружье, что она не догадывалась, что может испытывать такое желание – откуда могла она это знать, если живет здесь? Она девственница. Тут уже я испугался – у меня никогда не было такого секса. Она не сдерживает свои чувства и ничего не скрывает. Ни тогда, когда мы это делаем, ни когда говорим. Ей, кажется, не приходит в голову, что я могу что-то скрывать. Она совсем меня не знает, но полностью мне доверяет – считает, что я не сделаю ей больно, что не обману ее, что не буду лишать ее удовольствия.

Она что, совсем ненормальная?

Я снова к ней тянусь.

* * *

Я переношу соевый фильтрат в мерный стакан и готовлю реагент. Но тут древний спектрофотометр отказывается включаться. Дисплей остается темным. Ничего не светится, ничего не работает, и я ничего не могу сделать, чтобы это починить. Эта штука окончательно сдохла.

Я и раньше терял оборудование. Но по каким-то причинам эта потеря меня сильно потрясла. Я сижу на табурете и рыдаю, как четырехлетний ребенок.

Возможно, это сказывается низкое содержание в моей крови цинка и железа. Миллионы лет люди получали железо и цинк в основном из плоти животных. Но варварство – не та цена, которую нужно платить за здоровье.

А может, дело не в том, что у меня в крови, а в том, что у меня в голове.