Джейк не отвечал. Его не волновало, верил ему Баттиста или нет. По его часам, они оба должны были так или иначе погибнуть приблизительно через семь минут.

– Нет, я так не думаю, – сказал Лучано с возрастающей уверенностью. – Даже если то, что вы говорите, верно, – хотя, конечно, этого не может быть, – прошло очень много времени с тех пор, как появилась эта угроза для нас, беспомощных землян. Объекту более чем двадцать пять тысяч лет. Несомненно, он имел в запасе немного остаточной силы в своем ядре, чтобы позволить вам закончить испытание, но ясно, что это его конец.

Джейк задохнулся от этих слов Баттисты. Что, если Баттиста прав? Все это было так неправдоподобно… Но как такое могло быть? Возможно, он, Бронсон, был безумен, галлюцинировал. Раны на его руках и бедре горели, полосы от белого платья Франчески, которыми они были перевязаны, пропитались кровью, и голова у него тоже была травмирована. Он был физически и умственно истощен, и ему так и не удалось найти выход отсюда, чтобы предупредить своих друзей об Ахмеде.

Улыбка Баттисты исчезла, сменяясь его обычной насмешкой.

– Отошел на шаг от обелиска и руки вверх, – велел он, и окружающие Джейка мужчины, услышав его приказ, выпрямились и взяли на изготовку оружие.

Бронсон осторожно поднял руки и отступил назад. Он колебался, поскольку на него снова нахлынули эффекты препарата.

Обелиск внезапно загрохотал опять – более громко, более настойчиво. Это сопровождалось высоким пением вибрации, которая отразилась от стен и атаковала нервы Джейка. Вся пирамидальная пещера начала дрожать, и водоворот светящихся кристаллов на ее стенах стал вспыхивать в ускоряющемся узоре, который вырос из одной точки и распространился по всему потолку. Бронсон рухнул на пол. Его пальцы все еще оставались сомкнутыми вокруг небольшой пирамиды и не могли разжаться, а сама пирамида постепенно становилась теплой.

Баттиста и его люди, казалось, были заморожены на месте колеблющимся звуком. Как куклы в музее восковых фигур, они стояли не двигаясь со своим поднятым оружием, хотя при этом как будто бы знали о том, что происходило вокруг них. Быстрые движения их груди были единственным знаком того, что они были живы и дышали. Их глаза, полные страха, сосредоточились на обелиске, и Джейк обернулся, чтобы проследить за их пристальными взглядами.

Большая перевернутая пирамида поднялась над полом, вибрируя точно так же, как раньше это делала ее миниатюрная копия. Она сдвинулась вправо и начала вращаться, набирая скорость с каждым оборотом. Джейк отполз назад, все еще на коленях, сообразив, что был единственным человеком в пещере, способным двигаться. Американец решил, что это должно иметь некоторое отношение к небольшой пирамиде, которую он держал в руках. Он встал и засунул ее глубоко в мешковатый карман своего дишдаша.