– Новинья, – выдохнул он, – у меня не хватит ни сил, ни веры, чтобы стать одним из Детей Разума Христова.

– Я буду ждать тебя, – ответила она. – Ждать, пока твоя вера не окрепнет.

– Неужели только так я смогу обрести тебя? – прошептал он. – Единственный способ вернуть тебя – это отречься от любви к твоему телу?

– Эндрю, – очень тихо сказала она, – я так соскучилась по тебе. Но долгие годы я жила в разврате и во грехе, поэтому истинную радость смогу обрести, только когда отрину все плотское и обращусь к духу. Если суждено, я одна пойду на это. Но с тобой… О Эндрю, я скучаю по тебе.

«А я по тебе», – подумал он.

– Ты мое дыхание, – сказал он. – Но не проси меня об этом. Живи со мной, пока наша молодость не канет в Лету, а когда наше желание увянет, мы вернемся сюда вместе. И я тоже обрету счастье.

– Неужели ты не понимаешь? – удивилась она. – Я дала обет. Я дала обещание.

– Мне ты тоже дала обещание.

– Ты хочешь, чтобы ради тебя я преступила слово, данное Господу?

– Господь поймет.

– Как просто тем, кто никогда не слышал его голоса, утверждать, чего он желает, а чего – нет.

– А ты слышишь его голос?

– В моем сердце несмолкаемо звучит его песнь. Теперь Господь – мой пастырь. Да не возжелаю я.

– Двадцать третий псалом. Тогда как я слышу всего лишь двадцать вторую песнь.

Она тускло улыбнулась.

– Почему вы оставили меня? – процитировала она.

– Точно, плюс еще часть про тельцов Васана[35], – сказал Эндер. – Я всю жизнь бегаю так, словно за мной гонится бешеный бык.

Новинья рассмеялась.

– Приходи ко мне, когда сможешь, – промолвила она. – Я всегда буду здесь.

Она направилась прочь.