«Она пытается исцелить его, – догадался Эндер. – Подобно тому, как много лет назад исцелила меня Валентина. Не словами. Присутствием. Неужели я наделил ее даже этим? Неужели мой образ оказался настолько истинным, настолько мощным? Тогда и Питер, может быть, обладает всеми чертами, что были присущи моему настоящему брату: он опасен, ужасен, но одновременно он закладывает основы нового миропорядка».

Но как ни пытался, Эндер не мог заставить себя поверить в такое. Может быть, юная Вэл и обладала целительными силами, которые он приписывал ей, но в Питере ничего подобного не было. Его лицо было таким, каким давным-давно увидел его Эндер, поглядевшись в зеркало в Игре Воображения, – в ужасной комнате он умирал снова и снова, пока наконец не нашел в себе силы заключить в объятия эту частицу Питера.

«Я обнял Питера и уничтожил целую расу. Я принял его в себя и совершил ксеноцид. Мне казалось, с тех пор прошло столько лет, что я очистился от него. Что истребил его в себе. Но он никогда не отпустит меня».

Сама идея об отказе от мирской жизни и принятии обета ордена Детей Разума Христова нравилась ему. Возможно, там он и Новинья совместными усилиями смогут изгнать из себя демонов, которые долгие годы обитали внутри их тел. «Новинья никогда не была такой спокойной и умиротворенной, как сегодняшним вечером», – подумал Эндер.

Вэл заметила его и подбежала к порогу.

– Что ты здесь делаешь? – удивилась она.

– Я искал тебя, – ответил он.

– Пликт и я решили провести вечер с семьей Ольяду, – объяснила она.

Она взглянула на Нимбо, и по губам ее пробежала улыбка. Мальчик расплылся в глупой ухмылке.

– Джейн мне сказала, что ты решила лететь, – мягко произнес Эндер.

– Если Питер может удержать в себе Джейн, значит могу и я, – пожала плечиками она. – Миро полетит вместе со мной. На поиски пригодных для обитания планет.

– Только если ты захочешь этого, – заметил Эндер.

– Не будь дураком, – фыркнула она. – С каких это пор ты решил поступать так, как захочешь? Я буду делать то, что от меня требуется, то, что я одна могу исполнить.

Он кивнул.

– Это и все, зачем ты сюда пришел? – спросила она.

Он снова кивнул:

– Думаю, да.

– Или тебе вдруг захотелось снова стать ребенком, которым ты был, когда в последний раз видел девочку с этим лицом?