Давыдов расплылся в улыбке и даже попытался помахать же-не рукой, но тут же схлопотал в ухо от неугомонного спарринг-партнера.

В ухе зазвенело, стало больно и обидно, и Денис, по-бычьи наклонив голову, бросился на оппонента. Он врезался в Родионова, как атакующий бык, обхватил руками и вместе с ним вывалился на улицу, через выбитую витрину. По счастью, Родионов оказался под ним — на асфальте оказалось полно битого стекла. Давыдов услышал, как от острых осколков трескается кожа на дорогущей куртке опешившего радикала.

Издав торжествующий боевой клич, Давыдов замахнулся, целясь в окровавленный нос Родионова, но тот каким-то образом выскользнул из-под Дениса и сам ловко пнул писателя в почку твердым каблуком модного ботинка.

Перед глазами у Давыдова взорвался фейерверк, и он повалился на бок, хватая воздух ртом, как золотая рыбка, выброшенная из аквариума. Теперь торжествующе вопил уже Родионов. Давыдов почувствовал, как на него падает сотня килограммов живого веса с начинкой из злобного, как у бракованного бультерьера, характера, покатился в сторону, уворачиваясь от мощных объятий. Секунда — и Денис уже был на ногах, а его противник стоял перед ним, демонстрируя рассаженные об асфальт костяшки.

Сзади загрохотало. Давыдов краем глаза увидел, как из магазина вылетел какой-то мужик и кулем рухнул на капот полицейского «приуса», за ним появилась Карина.

Она даже не запыхалась.

За ее спиной из магазина на улицу снова хлынул поток перепуганных граждан и гражданок.

— Помочь? — спросила Карина.

Давыдов покачал головой и посмотрел в лицо своему обидчику.

Тот глядел мимо Давыдова, за его спину.

Рот у Родионова был приоткрыт, глаза расширились и стали неподвижными.

«Хитрит, — подумал Давыдов со злостью, — отвлекает внимание! Стоит мне отвернуться, чтобы посмотреть — и все! Он меня на говно переработает!»

Но Родионов не двигался. Он замер, глядя за Дениса.

А там, в витрине магазина «Мойо» работали несколько телеэкранов, транслирующих одну и ту же картинку.

Давыдов медленно повернул голову и тоже замер с отвалившейся челюстью.

— Твою ж мать… — выдавил он. — Твою ж в бога-душу мать!

— Точнее не скажешь, — Карина стала рядом с ним. — Это же натуральный гребаный Йеллоустоун!

Глава 16

Глава 16