Она вылезла из ванной и взяла кружку для умывания, стоявшую на бортике. Наполнила ее чистой водой из раковины и принялась промывать слипшиеся волосы. Джейк глядел на нее дикими глазами, точь-в-точь такими же, как были у Арчи.

– Ты знаешь, что он затевал, – сказала Эми. – Так ли уж важно, что я с ним сделала?

– Я не знаю.

– Если ты хочешь знать, рада ли я тому, что произошло, – нет, не рада. То, что я ношу в себе, обладает собственным умом. Оно решило меня защитить.

– Пока что я просто жду, пока это все уляжется, – сказал он.

– Что тебе сказала мама?

– Что ты одна из них и всегда была такой.

– Нет, не одна из них, – поправила Эми. – Одна из нас.

– Одна из нас, – повторил Джейк, словно недоумевая, каким образом он сам вписывается в это уравнение.

– Ты все еще любишь меня?

– Ты знаешь, что да.

– Если нет, то можешь уходить. Я привыкла быть одна.

В ее мозгу вспыхнуло воспоминание о том, как они впервые встретились – хотя, конечно же, это не было их первой встречей. Батлеровская школа была не такой уж большой. Они росли бок о бок. Однако, учитывая, какой затворницей всегда была Эми, они никогда не разговаривали. Поэтому, когда однажды Джейк появился в школе и Салли спросила: «Ты ведь знаешь Джейка Кумбса?», для нее это было как в первый раз.

Ее сердце тогда понеслось галопом, по венам заструилось сладкое пламя. Восхитительное мучение. Весь мир расширился вместе с ней, он стал таким огромным и полным новых опьяняющих возможностей! Уже тогда, в тот первый момент, она поняла, что хочет, чтобы он принадлежал ей, – может быть, навсегда.

Она по-прежнему этого хотела. Но было необходимо, чтобы и он тоже ее хотел. Было необходимо, чтобы он сказал это.

– Ты меня любишь? – снова спросила она.

– Да, – ответил Джейк.

– Что «да»?

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Да, я люблю тебя, Эми Грин.