Обучая чумных детей истории, мисс Оливер упустила сообщить им один простой факт, а именно: никто никогда не вручал другому его права. Эту истину Мозг постиг интуитивно, читая между строк. Если ты хочешь иметь права, ты должен взять их сам. И порой это означает готовность сражаться и умереть за них.

Все это время он верил, что единственная возможность для чумного поколения когда-либо стать свободными – это избавить мир от поколения, которое их породило. Великая война между теми, кому нечего терять, и теми, кому предстоит потерять все. Между старым и новым.

Он получил свою войну. Дети выиграли Битву при Хантсвилле. Завтра или послезавтра, впрочем, им предстоит встретиться с Вооруженными силами Соединенных Штатов. Нормалы никогда не сдадутся просто так. Они будут держаться за свой мир до последней бомбы и пули.

Тем не менее ужасная месть, которую Мозг учинил над Папой Элбодом, потрясла его самого. Если он не способен контролировать собственную ненависть, то как смогут это сделать дети, которых он возглавляет? Да, они сильны, они обладают чудесными способностями, но в конечном счете это всего лишь обиженные дети. Дети, носящие в своей груди целую жизнь страданий и ветхозаветное представление о справедливости.

Болван не хотел, сражаясь с монстрами, сам превратиться в монстра. Он решил навсегда остаться ребенком, отказался участвовать в чем-либо. Тем не менее, возможно, он был прав в одном: возможно, тотальная война действительно не так уж необходима.

– Я поговорю с ними, – сказал Мозг.

– Опять разговоры! – сплюнул Кроха. – Ты все пытаешься и на дерево влезть, и задницу не ободрать.

– Пока что мы отбили только один город. И уже по шею в крови.

– Прекрасно, – сказал Кроха. – Делай как знаешь. Иди туда, к ним. Пускай они вручат тебе свое оружие и мирно разойдутся по домам.

– Они согласятся, – сказал Мозг. – У них нет выбора.

– Ну смотри, если они хотя бы косо взглянут на тебя – мы начинаем действовать.

Мозг пошел к церковным дверям, неся белую наволочку, примотанную к палке от швабры. Он сомневался, что если нормалы захотят стрелять, их остановит флаг перемирия, но так они, по крайней мере, были уведомлены о его намерениях.

Дверь церкви отворилась. В проеме теснились лица, на которых были написаны ужас, отвращение, гнев. Потом появился человек в черном. Он вышел на ступеньки и обратился к Мозгу.

– Здесь дом Божий! – провозгласил он.

– А мы – Божьи дети, – ответил Мозг.

– Я вижу, как эти дети шныряют вон там, под деревьями. Ты у них главный?

– Мое имя Джордж Херст. Дети зовут меня Мозгом. А вы, сэр, кто будете?