Я едва могу соображать. У меня в животе урчит что-то вроде облегчения, но я подавляю его. Мне не до этого, пока я не увижу, что случится с волшебным соком Джонни. Я не видел Элис в Хребте, и это одновременно разочарование и облегчение. Не знаю, что бы я делал, если бы она была там. Не уверен на сто процентов, что смог бы пережить это. Должно быть, осталось гораздо больше Старка, чем хочет признать ангел, потому что у меня в черепушке ёрзают вина́, страх, гнев и безнадёга, заставляя игнорировать чувство облегчения, которое я испытал до этого. Мне нужно собраться и продолжать думать. Мне хочется поубивать всё на своём пути, чтобы разобраться со всем этим бардаком, но на этот раз так не сработает. Охота на Мейсона была простой. Погоня за Кисси была простой. Я знал, кто они такие и чего хотят. Сейчас же я затерялся в море, но мне нужно довести всё до конца. Слишком много людей, которые мне дороги, заперты в своих квартирах, надеясь, что переживут эту ночь. Я не хочу больше терять друзей. Кисси убили официантку в «Пончиковой Вселенной» на прошлый Новый год, чтобы привлечь моё внимание. Я не хочу ещё мёртвых пончиковых девушек на своей совести.

— Готово, — говорит Мунинн.

Он берёт флакон, прижимает к нему записку и перевязывает их шёлковым шнуром.

— Ступай и помоги своей подруге. А когда наконец выяснишь, что это за дела, твоим единственным долгом будет вернуться и рассказать мне всю историю.

— По рукам.

Джонни кладёт «Анатомию Мужчины».

— Оставь себе, — говорит Мунинн. — Мы не можем отправить тебя домой с пустыми руками.

— Спасибо.

— Идём, Джонни. Мне нужно отнести это Бриджит и отвести тебя домой.

— Нет, спасибо. Я лучше останусь здесь.

— Уверен?

Он кладёт руки на колени и смотрит в пол.

— Да. Не знаю, что будет дальше, но мне кажется, я устал быть живым. Я буду скучать по Трейси и Фионе и никогда не закончу словарь, но мне здесь нравится. Здесь тихо. Я не думаю, что хочу больше отвечать на чьи-либо вопросы. Я хочу понюхать землю и побыть какое-то время в темноте.

— Ты можешь остаться здесь со мной, — говорит Мунинн. — У тебя будет доступ ко всем моим игрушкам, а Хребет всего в нескольких шагах.

Джонни оглядывает груды хлама, которые, кажется, тянутся бесконечно во все стороны.

— Ты хочешь задавать мне вопросы?

— Я давно уже здесь, и ещё пробуду какое-то время. Жизнь и смерть не особо меня интересуют.

Джонни кивает.

— Ладно. Я останусь.

Он поворачивается ко мне.