– Да, – вздохнула она. – Нас.

– Мне нравится, как это звучит.

Иезекииль обнял ее одной рукой и прижал к себе. И несмотря на хаос и кровь, это казалось правильным. Настоящим. И ей хотелось, чтобы так продолжалось вечно.

Он и она. Вместе.

Навсегда.

1.26. Конечная точка

1.26. Конечная точка

Мои руки запачканы красным. В легких дым. Мои мама, папа, сестры и брат лежат мертвые на полу рядом со мной. Пустые глаза и пустые тела.

Солдаты стоят надо мной. Четыре совершенства.

Теперь они могут забрать у меня только одно.

Самое последнее и самое дорогое.

Буря продолжалась до самого рассвета. Тусклые лучи начали просачиваться сквозь вуаль из пыли и стекла. Ана оставила Иезекииля за рулем, а сама перелезла на заднее сиденье и положила голову Лемон себе на колени. Подруга медленно приходила в себя, что-то тихо бормоча. Ее разбитая бровь и глаз опухли, на ресницах запеклась кровь. Ана рискнула снова снять с нее защитный шлем, чтобы промыть рану, а Крикет и Кайзер с тревогой наблюдали за ними.

– Лем? – тихо позвала подругу Ана. – Лем, ты слышишь меня?

– М-м-м-м, – отозвалась та.

– Ты там как, Веснушки? – спросил Иезекииль.

– Плохо, – простонала Лемон. – Но если ты меня п-поцелуешь, то станет намного л-лучше.