Гитлер первым поднялся из-за стола. Все остальные встали тоже.

Гитлер поклонился и вдруг быстро вышел из столовой, как будто чем-то обиженный.

И все довольно долго стояли у своих мест, словно ожидая, что обиженный недисциплинированными учениками учитель вернется и задаст им заслуженную взбучку. Неловко чувствовали себя все — от Геринга до Андрея. Все, кроме Канариса и Альбины. Наконец гости начали двигаться, переговариваться и собираться по домам, некоторые подходили к награжденным, Геринг пожал руку Васильеву и сказал, что рад бы иметь его в своем ведомстве.

— Я стар, — сказал Васильев. — К сожалению, я уже стар. И в этом моя трагедия.

— Вы не старше меня, мой друг, — сказал Геринг и тут же отошел к Гессу, как будто надеясь, что тот скажет нечто более приятное.

Андрей направился к Альбине. Он надеялся, что она сообщит ему номер телефона, он не был уверен в том, где окажется завтра.

Альбина увидела его и двинулась было навстречу, но это движение заметил Канарис, который встал между русскими и сказал улыбчиво и тихо, обращаясь к обоим:

— Молодые люди, я обещаю вам, что при первой же возможности я устрою вам встречу.

Андрей понял, что Канарис не хочет их разговора, а Альбина, лучше знавшая немецкий, предпочла поверить адмиралу и сказала Андрею через его плечо:

— В самые ближайшие дни. Мы же с тобой здесь рабы.

Канарис запомнил последнее слово Альбины и потом спросил у Фишера, что означает русское слово «ра-би», но не смог передать разницы между буквами «ы» и «и» и получил ответ, что имеется в виду, очевидно, еврейский священник, и это повергло адмирала в недоумение.

Канарис угадал. Гитлер был не только очарован, но и смущен и несколько напуган иррациональным и несшим в себе странный смысл сходством Альбины и Гели. Будто почти десять лет разлуки Гели прожила в ином мире, очищаясь в страданиях от всего наносного, грубого, плебейского, что было в ней, но не потеряв внутренней силы, очевидной для Гитлера в открытом взгляде молодой женщины.

Не в силах совладать с собой, фюрер покинул столь невежливо и неожиданно высокое общество, оставив в растерянности даже ближайших соратников.

Он не знал, как вести себя дальше, что означает этот сигнал свыше, насколько он связан с его судьбой. Не исключено, что это лишь игра дьявольских сил, подсунувших ему Альбину — белую, чистую. И надо ли понимать ее имя как духовную эманацию мечты фюрера, чтобы разоружить его… Ведь недаром она появилась так неожиданно и прямо из горнила страшной бомбы, изобретенной большевиками, некоторые из которых, безусловно, близки к масонским кругам и к еврейским магам низкого порядка.