— Ты как всегда напорист. Настоящий зверь, — томно прошептала она, приникая к его паху. Ее смелые прикосновения выдавали опыт, который ранее так восхищал Мая. Теперь же ее прикосновения будили совсем другие эмоции и образы. Вместо страсти она разожгла в нем стыд. И вместо ответной ласки получила только глухое рычание.

— Май? — она недоуменно приостановилась, заглядывая тревожно в его глаза. Его остекленелый взгляд заставил ее сердце тревожно заколотиться.

— Прости, — Май отстранился, поднимая штаны. Словно бы протрезвев, он взглянул на Ларию и это место другим взглядом, испытав к себе острое презрение.

— Май! Май! — девушка, побледнев, бросилась к нему, взяв за руки. Разорванное платье соскользнуло с ее фигуры, обнажая вид и на фигуристую грудь, и на следы от застарелых побоев.

— Прости, Лария. Не сегодня… — прошептал Май, отводя взор, вдыхая прохладный уличный воздух. Проветривание все же слегка разогнало львиную долю запахов, успокаивая и душу и тело.

— Но ты ведь придешь, да? — Лария и не думала выпускать его рук. Наоборот — только крепче сжала. — Ты ведь не бросишь меня больше?

— Я не вернусь, — Май решительно вырвался из ее цепкой хватки, поднимая смятую рубаху. — Никогда.

— Но почему? — Лария и не думала отступать. Спустившись нагишом с кровати, она преградила ему дорогу. — Ты нашел кого-то, да? Или я тебе просто надоела?

— Это не твое дело, Лария, — Май застегнул пуговицы на рубашке, обходя девушку. — Прости за все доставленные мною неудобства. Я действительно ошибался… Мне не стоило приходить сюда.

Лария так и застыла, более не препятствуя. Она вся сгорбилась, впервые почувствовав себя неловко, глупо. С тихим всхлипом она попыталась прикрыть рукой грудь, пряча за густыми волосами проступившие на глазах слезы.

— Прощай, Лария. И не держи на меня зла, — донесся до нее голос Мая.

Щелкнула задвижка, заскрипела открываемая дверь, и манул вышел, оставляя Ларию одну.

Трещали мерно поленья в камине, игриво танцевали язычки пламени на дровишках, отбрасывая гибкие тени на смятые простыни ложа, пробегая по оголенной коже Ларии. Женщина вздохнула, вытирая слезы ладонью. Так тошно, гадко ей не было уже давно. Наверное, подобные эмоции она испытывала только единожды, когда отец-пьяница продал ее матушке Джо. С тех пор прошло уже около двадцати лет. Зарослись, зажили тяжелые раны детства. Пришло смирение, покорность. Появились деньги, покровители. И Май.

Он всегда был для нее особенным клиентом. Он был ласков. Никогда не бил, и частенько давал ей премиальные золотом. Дарил дорогие подарки, иногда даже разговаривал с ней, как с равной. Интересовался ею, давал право голоса. С ним она действительно на какие-то мгновения чувствовала себя свободным человеком, женщиной. И по прошествии времени ей даже начало нравится его присутствие. Она стала искренне желать его, дарить свою любовь не за деньги, но за чувства.