Растерянно оглядевшись, оборотень юркнул в очередной переулок, прижавшись к холодному камню старого дома. Жуткий запах помоев и мочи мешал сосредоточиться, однако же, он и отбивал его собственный след.

Май прикрыл глаза, внимательно вслушиваясь. Он пока не был уверен, что охотники засекли его, но высовываться и подставляться, не желал. Охотников было слишком много, гораздо больше, чем он мог себе представить.

Широко распахнув глаза, оборотень оскалился, тут же прикусив трансформировавшуюся руку с острыми когтями. Пара охотников приближалась. Они были настолько близко, что Май без труда слышал их разговор. Они шли, болтая слишком беспечно как для тех, кто преследует жертву.

Заслышав их приближающиеся шаги, оборотень бросился прочь, выскочив на другой стороне улочки. Его сердце тревожно билось, выл встревоженный зверь, норовя вырваться из-под контроля. Май с трудом сдерживал свою трансформацию, понимая, что с хвостом, ему точно в городе не выжить.

— Так много… — рыкнул оборотень, с заметным сомнением косясь на свою прокушенную руку. Внушение помогло, рука приняла вид человеческий, но все равно слишком хищный. — И хорошо идут, нигде не проскочить…

Осекшись, оборотень замолк. Перед ним непроходимым болотом расстилалось кладбище. Темное, и мрачное оно было буквально пропитано запахами смерти. Новой смерти.

Май недобро скривился. Видать, новую партию бесправного человеческого скота хоронили… Однако кое-что оборотня все-таки насторожило. Пригнувшись и по-звериному втянув носом воздух, оборотень побежал вперед, на запах. Любопытство в тот миг пересилило недоверие. И оказалось губительным.

— Вот же ж, гадство! — выругался зло Май, споткнувшись обо что-то острое и твердое. Разворошив пяткой грязь, оборотень ахнул. Под его ногами хрустнули кости, человеческие кости. Причем, явно свежие и кем-то обглоданные.

Манул неприязненно поморщился, отступая. Оглянувшись и присмотревшись повнимательнее заметил и развороченный кем-то могильник и вытащенные, распанаханные трупы, валявшиеся в грязи. От открывшейся картины Мая затрясло.

Отшатнувшись, оборотень прикрыл рот, согнувшись. Его замутило.

— Ну и вкусы у вас, «ваше благородие», — прошептал Май, обмахиваясь трансформированным хвостом. А затем, словно бы озаренный внезапной догадкой помрачнел и, опустившись на четвереньки стрелой рванул дальше, ведомый только своим нехорошим предчувствием.

Зверь рвался наружу, царапал когтями сердце. И терпеть его не было сил. Запах крови и смерти будоражил его, и придавал сил. И до могилы Бакоты Май прибежал уже в полубессознательном состоянии, склонившись над развороченной могилой, зарычав, рассматривая пожелтевшие, истлевшие кости. Взгляд его остановился на черепе, с надтреснутой лобной костью.