— Звучало как заклинание, — подняла взгляд Галина. — Я даже узнала несколько слогов, это из рассказа «Ужас Данвича», верно? Так обращались к Йог-…

Она умолкла — жест Травматурга более чем красноречив.

— Управляющая последовательность, — поправил Травматург. — И не стоит без особой нужды произносить это имя вслух. Нет, ничего страшного не случится. Здесь, по крайней мере.

Галина закрыла папку, в которой лежала её копия договора.

— То есть всё это на самом деле? — посмотрела она в глаза Травматургу. Тот не улыбался — кивнул со всей серьёзностью. — И они все действительно существуют?

— Существуют. Но не в том смысле, в котором думают поклонники этих книг.

— И что делают эти «змейки» на страницах документа?

— Прежде всего, подтверждают подлинность. Вторая функция — следят за тем, чтобы вы не нарушали условия договора. Прежде всего, условия неразглашения.

Вадим скептически улыбнулся.

— И что будет, если я нарушу?

— Это легко проверить, — Травматург вынул из кармана другую пластину. На ней, едва он повернул её поверхностью к Вадиму и Галине, тоже появились и «потекли» затейливые узоры. — Представьте, что я — посторонний, а вы хотите поведать мне условия договора. Любые. Например, рассказать, где сейчас находитесь, чем занимаетесь. Смелее.

— Привет! Я хотел сказать, что работаю сейчас в… — Вадим осёкся. Напрочь вылетело из памяти всё, что хотел сказать. От слова «совсем». Помотал головой, отвёл взгляд от узора на пластине в руке Травматурга и… вспомнил! — Я хотел сказать, что вчера мы были…

И снова наплыв — не помнит, что хотел сказать. Вадим потряс головой, открыл блокнот на чистом развороте и попытался записать то же самое карандашом. Мысли плыли и путались, пальцы не слушались. На какой-то момент он испугался. Травматург молча убрал пластину в карман.

— Впечатляет, — сказал Вадим секунд через десять, когда частично пришёл в себя. — Это только демонстрация? А что было бы на самом деле?

— Сказано в договоре. Нет, никаких трюков — вы помните, просто память не полностью вернулась. Мы очень серьёзно относимся к конфиденциальной информации.

— Я даже пробовать не стану, — содрогнулась Галина. — Ничего себе! Я понимаю, что ничего хорошего от разглашения не будет?

— Ничего хорошего, — согласился Травматург.

— А если меня попробуют заставить? Ну, какой-нибудь наркотик правды вколют? Что тогда?

— Ничего ценного не скажете в любом случае. Это предусмотрено. На вас… прости, на тебе лица нет. Может, воды?

— Нет, я просто посижу, — отказалась Галина и, нащупав пальцами за спиной спинку стула, присела. Ползущие по стенам, потолку и полу змейки постепенно гасли, всё вокруг становилось привычным… и немного скучным. — Простите. Наверное, я ещё не до конца поверила, что это всё не сон.