При мысли о том, что имела в виду Нок, говоря «знакома», Милану стало не по себе. Он любил Фелицию. Ему должно быть все равно, чем занимается Нок. Лучше не думать о том, кто приходил к ней, когда она не расправлялась с опытными бойцами – с пугающей ловкостью, надо сказать.

– Ты ведь называешь меня Сыном Света. Старой душой, – возразил он. – Разве я не рожден для того, чтобы стать героем? А что делают герои? Они не отступают перед опасностью, когда другие бегут прочь.

– Именно это толкает тебя на встречу с василиском? – мягко спросила Нок. В ее голосе слышалось беспокойство.

– О чем ты?

– У меня сложилось впечатление, что ты пытаешься сбежать. Как бы то ни было, я намерена сопровождать тебя.

Милан посмотрел на клевец у себя на поясе и еще раз проверил, надежно ли закреплено оружие. Не хотелось бы его потерять. Нок разгадала его планы. И это далось ей так легко! Неужели другие тоже видели его насквозь?

Да, Милану действительно хотелось сбежать от повстанцев. Эта ненужная жестокость… Юноша подумал о том, как вел себя Ольмо, когда его решили повесить. Вспомнил Сару. И он был уверен, что и третья женщина была ни в чем не виновата.

Впрочем, он понимал отчаяние повстанцев. На этот раз речь шла не о том, чтобы защитить часть своих земель от завоевания. Предводители войск Лиги хотели уничтожить весь Швертвальд – и всех, кто тут живет.

Милан понимал, что ни за что не может поддерживать Лигу в таком намерении. И потому теперь уже не знал, какой стороне принадлежит. Ему нужно было время, чтобы все осмыслить. Он не мог смириться с тем, что население острова уничтожается. И ненависть разрушает все, что ему дорого.

А еще он должен был разобраться, как и почему история о рыжей лучнице настолько преобразила Раинульфа. Милан такого не ожидал… Он надеялся, что сумеет воскресить Фелицию. И, похоже, ему это удалось. Но Милана пугало то, что рассказанные им истории могли изменять живых людей. В дальнейшем нужно будет тщательно следить за тем, о чем именно он повествует.

Нок наблюдала за юношей. Неприметно, ненавязчиво. В ее взгляде не было вызова. Лишь сочувствие. Словно она знала обо всем, что осталось невысказанным.

Вскоре к ним подошел бочар. Он тяжело опирался на костыль с разветвлением на конце, заложив поперечину под мышку.

– Мне сказали, чтобы я шел с вами, господин Милан, – испуганно пробормотал он, и в голосе его послышался вопрос.

– Тебе известно мое имя?

– Да-да! – Бочар закивал. – Стрела Роз рассказал мне о том, кто вы, господин Милан. Я знаю, что вы сын верховного священника Нандуса Тормено. Я… вы… Куда вы меня поведете?