– У тебя есть крылья? – Джакобо и сам понимал, что сейчас говорит, словно восторженный юнец. Может быть, он выпил слишком много вина?

– Я даже летать умею, – ответила Ира.

Джакобо услышал шаги. Руки в тяжелых латных перчатках легли на его плечи. Старик чувствовал ее дыхание на своем лице. От женщины пахло оружейным маслом, промокшей шерстью и соленым морским ветром.

Ее руки скользнули по его телу. Хранительница проверяла, нет ли на нем оружия! Вот уже много лет ему не приходилось сражаться. Джакобо польщенно улыбнулся.

– Я всего лишь безобидный старик.

– Да, ты старик. Но безобидным ты не был никогда, – резко возразила она. – С тех самых пор, как ты переступил порог Красной Башни. Ты приказал убить верховного священника. И лишь Отец Небесный знает, скольких еще людей ты лишил жизни.

– Таких людей было немало, – не стал отпираться Джакобо. – Но все это совершено мною во имя высшей цели. Иногда я лишь отдавал приказы. Иногда ситуация не оставляла мне иного выбора. Ты все понимаешь, Ира, тебе ведь и самой не раз приходилось сражаться.

Что-то тяжелое опустилось на приставной столик рядом с кувшином вина. Джакобо услышал, как звякнул металл.

– Одно дело – убить кого-то, кто набросился на тебя с оружием в руках. И совсем другое – кого-то, кто тебе доверял.

– Все это философия, – презрительно отозвался старик.

В его голосе послышались хрипы. Нужно было выпить. Джакобо потянулся к столику, но серебряного кубка не оказалось на том месте, куда старик поставил его.

– Не надо тебе пить, Джакобо Полидори, – решила Ира. – Мы с тобой сейчас немного поболтаем.

– Мы и так болтаем. – Старик улыбнулся.

Хранительница принялась раскладывать что-то на столике. Джакобо опять услышал, как металл звенит на деревянной столешнице.

– Тиски для больших пальцев, молоток, ножи с ровными и зазубренными лезвиями, клещи, зажим для рта, крюк для ребер. – Называя очередное орудие пыток, женщина опускала этот предмет на стол, и раздавалось позвякивание.

– Так вот, значит, как ты хочешь поговорить… – Во рту у Джакобо пересохло.

– Все зависит от тебя. Использование этих орудий не приносит мне радости, но я знаю, как их применять. Меня обучали этому искусству, как и тебя. Марко Фальконе избрал меня – и я готова обрушить его гнев на тех, кто предал его. Оттого меня так и зовут. Когда мой господин распознаёт особый дар среди нас, сестер, он развивает его. И если нам удается доказать свой талант, мы получаем новое имя, соответствующее нашим способностям. Это большая честь.

– Итак, ты воплощаешь гнев Марко Фальконе, – откликнулся Джакобо, не споря с тем, что эта женщина действительно обучена искусству заплечных дел мастера. – Вначале допрашиваемому нужно показать инструменты. Но поскольку я слеп, ты перечисляешь их, надеясь вызвать во мне страх. И ты полагаешь, этого достаточно, чтобы сломить мою волю?