– Просыпайся! Праздность – мать всех пороков, сынок.

Милан вскинулся ото сна и, заспанный, всмотрелся в полумрак шатра. Джулиано уже убрал постель и ушел. Вместо него явился Нандус.

– Одевайся. Мы с тобой отправимся на переговоры с повстанцами. Уверен, там мы повстречаем и твое творение.

Милан сел. В груди больно кольнуло – рана от стрелы еще не до конца зажила.

– Мое творение?

– А ты предпочел бы, чтобы я называл ее нежитью? Я знаю, что ты сделал. И мне это кажется омерзительным. Возможно, ты оправдываешь себя тем, что поступил так из любви. Но мне кажется, все обстоит иначе. Если дорогой тебе человек умер, ты не станешь тревожить покой мертвого. А ты лишил герцогиню Меч Роз этого покоя. И изменил ее сущность. Восставшая из мертвых Фелиция сводится к твоим представлениям о ней.

– Это мы еще посмотрим, – с вызовом бросил Милан, смерив отца ледяным взглядом.

Тот спокойно посмотрел на сына. Впрочем, Нандус казался невероятно уставшим. Узкое аскетичное лицо посерело, под глазами пролегли темные круги, морщины вокруг тонкогубого рта стали еще глубже, седые волосы липли ко лбу. Даже доспех казался потрепанным, кое-где подернулся ржавчиной.

Впрочем, в последнее время постоянно лил дождь, и было бы настоящим чудом, если бы Нандусу удалось сохранить блеск доспеха. Тем не менее в эти дни любые чудеса возможны, подумалось Милану.

– Правда то, что о тебе болтают? – без обиняков спросил Нандус.

Милан натянул штаны.

– Мне кажется, обо мне много всего болтают. О чем именно ты спрашиваешь?

– Об убийствах! – вспылил верховный священник. – Ты действительно явился к этому глупцу Николо Тримини и убил его?

Милан посмотрел на пустой ночной горшок, стоявший у его кровати. Чего его отец хотел добиться? Времена, когда Милан мог бы прислушаться к его словам, безвозвратно миновали. Это произошло в тот день, когда Нандус сжег Фелицию заживо на Площади Героев.

Встав перед горшком, Милан облегчился.

– Все было не столь пафосно, как об этом говорят. – Он стоял к отцу спиной. – Николо и его прихвостни подохли в козьем хлеву. Твой дружок Родриго Аполита закопал их окаменевшие тела там же, под слоем козьего дерьма. – Милан цинично хохотнул. – Думаю, такая могила Николо и в кошмарных снах не снилась. Но он заслужил такой конец, этот ублюдок.

Застегнув штаны, Милан обернулся. И Нандус влепил ему хлесткую пощечину.

– Я не воспитывал тебя убийцей! – напустился на него отец.

Милан и бровью не повел, хотя острая боль вновь пронзила рану.

– Разве не очевидно, что ты заблуждаешься? Помнишь, как ты приказал казнить тех портовых воришек? Разве это не было убийство? Ты обвинил их в том, что они украли серебряный диск. А ведь ты прекрасно знал, что они ничего не воровали из твоего октагона. Я считаю, что это можно назвать убийством, отец!