– Обычно не дольше тринадцати часов. Этого хватало, чтобы понять, представляет сообщение зонда интерес или нет. Пару часов я тратил на знакомство с новостями, чтобы отслеживать происходящее во Вселенной. Но не больше, иначе желание снова влиться в городскую жизнь могло сделаться непреодолимым. Эта комната с капсулой начинала восприниматься как тюремная камера.

– Почему? – удивился я. – Ведь субъективное время наверняка летело очень быстро.

– Ричард, по твоему вопросу понятно, что сам ты никогда не прибегал к анабиозу. В заморозке ничего не осознаешь, но вот переход к бодрствованию и обратное засыпание растягиваются до вечности и полны диковинных снов.

– Насколько могу судить, ты считал, что ожидание стоит мук?

Чайлд вновь кивнул:

– Я не исключал такой возможности. В последний раз я пробудился полгода назад и с тех пор больше не подходил к капсуле. Эти шесть месяцев я собирал ресурсы и людей, необходимых для крайне необычной экспедиции.

Проекция над столешницей изменилась, изображение одной из звезд существенно укрупнилось.

– Не стану вас утомлять перечислением цифр из звездного каталога. Скажу лишь, что об этой системе никто из присутствующих – быть может, кроме Форкерея – никогда не слышал. Там не создавали человеческих колоний, никакой пилотируемый звездолет не пролетал ближе трех световых лет от нее. До недавних пор.

Изображение опять увеличилось с головокружительной быстротой.

Над столешницей повисла картинка планеты – размером с человеческий череп.

Различные оттенки серого чередовались с бурыми полосами, тут и там виднелись кратеры – следы столкновений с астероидами – и ущелья, возникшие после долгих тысячелетий выветривания. Можно было предположить наличие разреженной атмосферы: планету окружала тонкая синеватая дымка, а на полюсах торчали снежные шапки, но в целом зрелище было скорее отталкивающим. Обитаемой планета не выглядела.

– Веселенькое местечко, правда? – усмехнулся Чайлд. – Я назвал ее Голгофой.

– Чудное название. – Селестина хмыкнула.

– Как вы догадались, условия там не то чтобы привлекательные. – Чайлд вновь увеличил картинку, чтобы мы могли хорошенько рассмотреть безжизненную поверхность. – Прямо сказать, никакие. По размерам Голгофа сравнима с Йеллоустоном и получает приблизительно столько же света от своей звезды. Лун у нее нет. Сила тяжести у поверхности близка к одному g, так что разница почти незаметна. Атмосфера разреженная, содержит углекислый газ, признаков жизни не обнаружено. Радиация сильная, но это, кажется, единственное неудобство, и с ним достаточно просто справиться. Тектонически планета мертва, а астероиды не падали на нее вот уже несколько миллионов лет.