Нет, не дергайтесь. Будет только хуже, поверьте. Та петля на вашей шее не ослабнет – наоборот, затянется.

Ну что, узнаете? Они тяжелые, сразу все мне не дотащить. Попозже принесу еще несколько.

Молодец, правильно. Это фрагменты разбившегося шаттла. Все такие миленькие, да? Вот, давайте подвину один поближе. Видите свое отражение? Кривоватое, конечно, но тут уж ничего не поделаешь. Что-то напуганный у вас вид. Это хорошо, это полезно. Мне тут рассказали, что страх – последнее и лучшее наше ощущение.

Последнее и лучшее.

Последняя линия обороны.

Кто рассказал? Вы знаете, капитан. Мы наткнулись на ее шлем и на бортовой журнал.

Верно.

Тетерева.

Ленка сумела распахнуть люк и провернула маховик, открывая воздушный шлюз. Мы все вместе пробрались внутрь.

В коридоре было темно. Мы включили нашлемные фонари и настроили зрение на максимальную чувствительность. Отсек делился на несколько помещений, и все они, похоже, выдержали удар о поверхность. Мало-помалу стало ясно, что выжил и кто-то из экипажа. Кто-то явно передвигал предметы мебели и перекладывал постельное белье на койках, ведь вряд ли все это не полетело на пол в момент катастрофы.

Мы нашли шкафчик с оборудованием, где прятался старомодный шлем с большими, нанесенными карандашом русскими буквами: ТЕТЕРЕВА. Скафандра, кстати, в шкафчике не было. То ли это запасной шлем, то ли выживший дерзнул покинуть отсек в скафандре без шлема.