– Разум Ормазда…

Мина переняла мысли Наки. Теперь сестра знала наверняка, что́ поставлено на кон, и ведала, какую угрозу таит в себе разум сионца.

– Я всегда осознавала его присутствие. Он старательно прятался, согласна, но даже когда его не было рядом, оставалась тень. Быть может, именно из-за него океан привлек меня, из-за него потребовался конформал. Океан предчувствовал кризис. Догадывался, что Ормазд как-то с этим кризисом связан. Понимал, что совершил ужасную ошибку, когда его поглотил. Он стал искать новых союзников, которым мог бы довериться.

Ну да, сознания вроде разума Мины, подумалось Наки. Спроси ее кто-нибудь, восхищается ли она жонглерами или презирает их за жестокость, она бы не нашлась с ответом.

– Ормазд загрязнял океан?

– Его влияние было велико. Он сильная личность, сильная и ядовитая. Думаю, жонглеры со временем это поняли.

– Почему они просто его не вышвырнули?

– Они не могут. Тут все сложно… Океан представляет собой устройство хранения данных, но не обладает функцией самоочищения. Если совокупность сознаний улавливает враждебное присутствие, сопротивление возможно, да… Но разум Ормазда – человеческий. А нас, людей, в океане слишком мало, чтобы он уловил различие. Другие разумы чересчур чужеродны, чтобы оценить Ормазда по заслугам, Наки. Они лишь ощущают его разумность – и все.

– Мина, кто создал жонглеров образами? Ты можешь мне рассказать?

Наки ощутила веселое удивление сестры.

– Сами жонглеры этого не знают, Наки. Не знают ни кто их создал, ни зачем.