Алиша тоже увидела это.
Эми все еще была сцеплена с телом Мартинеса. Цепи перехлестнулись и завязались узлом, чем больше она тянула их, тем сильнее затягивался узел. Завывая от отчаяния, Алиша подняла голову и увидела Питера, бегущего к Зараженным, увидела, как их тела резко повернулись, как их головы поднялись, а глаза заблестели животным блеском, предвкушением убийства.
«Питер, нет, – подумала она. – Только не ты. Только не ты, после всего этого».
Она не увидела, как Эми освободилась. Мгновение она еще была рядом, а в следующее мгновение ее уже не было. Потом найдут пустые кандалы, там, где она их оставила, прикрепленные к цепям, все так же обвивающим тело Мартинеса. В последующие дни каждый из них много думал об этом, и у каждого было свое мнение. Для некоторых это означало одно, для других – другое. Это было загадкой, как была загадкой сама Эми. И, как любая загадка, она столько же говорила о смотрящем, как и о том, на что он смотрит.
Но это случилось позже. За долю секунды Алиша поняла, что Эми нет, и бросилась прочь. Будто полоса света, будто падающая звезда. И упала, на Питера.
– Эми…
Это было все, что она успела сказать.
Потому что Уолгаст любил ее.
Потому что Эми стала ему семьей и домом.
Потому что он не в силах был бы увидеть ее смерть.
Питер Джексон, лейтенант Экспедиционного Отряда, услышал, увидел и почувствовал это. Наконец-то почувствовал. За то мгновение, что они встретились взглядами, в него излилась вся жизнь Уолгаста. Его всеобъемлющая печаль. Его горькие потери и болезненное раскаяние. Его любовь к забытой девочке, его долгое странствие сквозь столетие ночи. Он видел лица, видел силуэты, видел картины прошлого. Малышка в колыбели, женщина, протягивающая руки, чтобы взять ее на руки, они двое, окутанные едва ли не святым ореолом. Он увидел Эми такой, какой она была, маленькой девочкой, наполненной странной силой, одинокой. Огни карусели, звезды в зимнем небе, силуэты ангелов в снегу. Будто эти видения всегда были частью его, будто повторяющиеся сны, которые он вспомнил только что. Он ощутил глубочайшую благодарность за то, что узрел их, что стал им свидетелем в последние секунды своей жизни.
Идите ко мне, подумал он. Идите ко мне.
Он стремглав побежал. Он вверил себя Богу. Чувствовал, но не видел, что Грир бежит к нему, как выпрыгивает позади него Уолгаст, прижимая к груди бомбу и целясь в центр стаи. И в последнее мгновение Питер услышал слова.