Солнечный свет проникал через щели между занавесями, рисуя бледные полосы на полу. Похоже, Фэннинга они не особенно волновали, хотя его чувствительность к солнечному свету была куда сильнее, чем у нее. Любое прикосновение солнечного света было для него чрезвычайно болезненным.
– Они просыпаются, Тим. Охотятся. Перемещаются в тоннелях.
Фэннинг продолжал читать.
– Ты меня слушаешь?
Фэннинг оторвал взгляд от книги и нахмурился:
– Ну и что с того?
– Мы так не договаривались.
Он снова опустил взгляд к книге, хотя лишь делал вид, что читает. Алиша встала.
– Пойду, проведаю Солдата.
Он зевнул, обнажая клыки, и улыбнулся ей бледными губами.
– Буду здесь.
Алиша натянула очки, вышла на Сорок Третью и пошла в северном направлении по Мэдисон-авеню. Весна наступала медленно, неуверенно, в тени всё еще лежали сугробы, а почки только начали набухать. Конюшня находилась у восточной части парка, на Шестьдесят Третьей, чуть южнее зоопарка. Сняв с Солдата попону, она вывела его наружу. Парк застыл в безмолвии, на грани времен года. Алиша села на валун у пруда и глядела, как конь щиплет траву. Он с достоинством переносил свой возраст, уставал быстрее, но не слишком, не теряя твердости шага и силы. В хвосте и гриве появились седые пряди, а еще на опушке на ногах. Проследив, чтобы он поел вдоволь, Алиша оседлала его и вскочила в седло.
– Потренируемся немного, парень, что скажешь?
Она повела его вперед по лугу, в тень деревьев. Вспомнила тот день, когда впервые увидела его, всю ту дикую силу, что была спрятана внутри него, когда он стоял в одиночестве у развалин гарнизона в Кирни, поджидая ее, будто послание.
– Я мигом.
Она вернулась к перелеску, сняла ботинки и забралась на подходящее дерево на краю луга. Села на ветку, удерживая равновесие, и стала ждать.
Вскоре ее желание исполнилось. Подошел молодой олень, низко опустил голову к траве, прядая ушами. Алиша глядела, как он подходит всё ближе. Ближе.
Фэннинг так и сидел за столом. Оторвал взгляд от книги, улыбнулся.